Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Болгарские дипломаты в Белграде, в частности посол НРБ Р. Николов, отмечали уже 18 января 1980 г. существование в руководящих кругах СФРЮ мнения о том, что «слова маршалов Красной Армии и военно-промышленного комплекса Советского Союза весят всё больше при формировании его [советского руководства] позиции и решений во внешнеполитической области». В этой связи югославские руководители проявляли опасения по поводу того, что «три соседние с Югославией страны – члены Варшавского договора», а интервенция СССР в Чехословакию, а затем в соседний Афганистан являются «опасным прецедентом». Болгария в данном контексте рассматривалась официальным Белградом как «инструмент советской политики на Балканах»[2388], в связи с чем существовали подозрения относительно участия Софии в возможных совместных с Москвой военных действиях против СФРЮ в «чрезвычайных условиях».

Ситуация в Югославии привлекала особое внимание и главы соседней Албании – Э. Ходжи. В своих отношениях с теми из государств Восточного блока, с которыми у Тираны продолжали сохраняться связи, албанская сторона ориентировалась только на двусторонние контакты и отказывалась от признания коллективных шагов этих стран на международной арене, исходя из того, что они не являются самостоятельными, а подчиняются СССР. Попытка восточногерманской стороны передать текст заключительного коммюнике, принятого Комитетом Министров иностранных дел стран-членов ОВД на состоявшемся 5-6 декабря 1979 г. в Берлине заседании, поверенному в делах НСРА в ГДР встретила, как отмечало посольство Румынии в специальной депеше в МИД СРР, его отказ. В частной беседе, не предназначенной для прессы, албанский дипломат заявил о позиции его страны, суть которой заключалась в «необходимости отказа от существования блоков, выводе всех войск, всеобщем разоружении и немедленном осуждении агрессивных планов НАТО»[2389]. Советское вмешательство во внутриафганские дела в конце 1979 г. на стороне одной из противоборствовавших фракций местной коммунистической партии усилило резкую критику Тираной действий Москвы, внешнеполитический курс которой и ранее характеризовался как социал-империалистический. Для Э. Ходжи ввод советских войск в Афганистан был схожим с аналогичными действиями Кремля в Чехословакии в августе 1968 г. и свидетельствовал о готовности советской стороны прибегнуть при необходимости к использованию военной силы и интервенции уже и в Балканском регионе. Одной из целей подобных действий могла выступать, по мнению Ходжи, Югославия. Подводя итоги 1979 г. и прогнозируя революционные события в мире, глава АПТ отмечал, что «с помощью интервенции в Афганистан [СССР] реализует стратегические планы империалистической войны с тем, чтобы иметь стратегические позиции в этих странах, особенно для того, чтобы расширить своё империалистическое господство в сердце Азии и на Среднем Востоке»[2390].

Конец 1979 г. – начало 1980 г. становилось в представлениях руководителей балканских коммунистических стран переломным моментом военно-стратегической ситуации на полуострове, что заставляло их обращать особое внимание на укрепление оборонных возможностей своих стран.

§12. «Фактор Тито»: от аналитических прогнозов хаоса до операции «Прорыв»