Балканы. Красный рассвет

А знаю я это потому, что два таких батальона после завершения боевых действий в Финляндии вошли в состав моего корпуса, став ядром для формирования двух новых механизированных бригад. Всего таких мехбригад в составе корпуса пять – как пальцев на руке. В составе каждой механизированной бригады: один танкосамоходный батальон – десять Т-55 и двадцать штурмовых артсамоходов СУ-122; два танковых батальона на Т-34-М2 по тридцать машин; два мотострелковых батальона – тридцать модернизированных запортальных БМП-1, часть которых вооружена 37-мм автоматической пушкой, а часть 23-мм зенитной спаркой. Последняя по цели типа «атакующая пехота» производит эффект, сравнимый только со взмахом косы-литовки на росистом лугу. Вжик! – и все кончено. В качестве средств огневой поддержки мотострелковые батальоны имеют по одному автоматическому миномету «Василек» на роту и батарею из четырех 120-мм минометов. И то и другое – на шасси БТР-50. Ну и на сладкое – дивизион запортальных самоходок 2С1 с тонкой противопульной броней, но нормальными углами возвышения. С учетом наличия в бригаде двадцати штурмовых артсамоходов танкосамоходного батальона, а в составе корпуса буксируемого артполка, укомплектованного пушками-гаубицами МЛ-20, даже хорошо укрепившийся противник жить будет недолго, зато бурно и интересно.

Но главное – не в технике, а в умении бойцов и командиров ею владеть. Кого-то (в основном из состава переданных в корпус танкосамоходных бригад) прежде уже учили как следует, а всем остальным, пришедшим из госпиталей с маршевым пополнением, пришлось устраивать дополнительные фронтовые университеты. На войне так: сколько живешь – столько учишься. Учишься у других своих товарищей, знающих и умеющих больше тебя, у инструкторов с той стороны Врат и даже у противника. Тот, кто забронзовел в своем превосходстве, как правило, упускает инициативу и вскоре сам оказывается битым; побеждает же тот, кто не просто учится, но и делает это быстрее, чем его враг.

С учетом нашей боевой подготовки и уровня техники эффективность у наших мехбригад нового поколения не идет ни в какое сравнение с танковыми дивизиями времен начала войны. Я прекрасно помню, как моя двадцатая танковая, брошенная командованием в лобовую атаку на вражеские противотанковые позиции, за один бой потеряла все свои танки. Дальнейшие подвиги мы совершали в пешем порядке, сдерживая рвущихся вглубь советской территории немецких захватчиков. Случись мне выполнять ту же задачу мехбригадой нового штата, с учетом опыта, полученного за десять месяцев войны, я бы и дело сделал, и потерь серьезных не понес. В том числе и потому, что автоматические пушки модернизированных БМП очень хороши в качестве средства ПВО. По реальным воздушным целям мы пока не стреляли, не довелось; навыки стрельбы по самолетам отрабатывались на конусах^[36]. Но даже при таком упражнении было понятно, что одиночные вражеские самолеты, атакующие нашу колонну, будут обречены, да и от массированного налета не удастся отбиться без серьезных потерь. А дело в том, что и 37-мм автоматическая пушка, и 23-мм спарка в своих первых жизнях были зенитными орудиями. А как мы мучились в начале войны! Тогда даже одиночный мессер, мающийся от безделья ввиду отсутствия в небе советских самолетов, мог обстрелять нас из своих пулеметов или сбросить пару осколочных бомб. И это не говоря уже о массированных налетах, подставиться под которые означало заполучить совершенно ненужные тяжелые потери. А теперь пусть люфты боятся нас, а не наоборот.

И ведь боятся. Когда нас перебрасывали к фронту (в эшелонах, с целью самообороны от вражеской авиации), часть боевых машин находилась на платформах с расстопоренными башнями и дежурными наводчиками на боевых постах. Стервятники Геринга, собравшиеся было совершить налет на наш эшелон, едва заметив разворот поднимающихся стволов в их сторону, шарахнулись от эшелона стаей вспугнутых ворон. Вот это я понимаю – авторитет. Но все-таки – это кто же тут приучил их бояться с виду таких безобидных машин? Или, может, дело в том, что сверху мы слегка напоминаем соединение экспедиционных сил, а этих веселых ребят белокурые бестии боятся просто до икоты, потому что те никогда не поленятся обидеть одинокого люфта. Впрочем, немецкой авиации под Киевом совсем немного, и то был единственный случай, когда мы увидели в небе вражеские самолеты. Уже позже я узнал, что немецкий «ас» тут очень пуганый и предпочитает атаковать какие-нибудь вовсе беззащитные цели вроде санитарных поездов или маршевых пополнений стрелковых дивизий, а то и вовсе срывать зло на каких-нибудь мелких населенных пунктах, не имеющих прикрытия сил ПВО.