Баллада о Чертике

Когда всего прилично поднакопилось, побыстрее разделались с уроками. Еще раз отпросились у воспитательницы. Железяки сложили в кучу, обвязали проволокой, а то куча все время разваливалась. У истопника взяли на часок тачку. Вывезли за ограду. Тачка оставила возле тайника петлистый след. Потом тряслась по заснеженной промерзлой стерне, переваливалась с боку на бок на тропке, по дороге покатила ровно. И бойко затарахтела по мостовой.

Приемщик на складе был почему-то злой и заспанный, но металлолом взвесил, бутылки пересчитал и за все заплатил. Ребята возвращались с пустой тачкой, с новогодними планами, а в карманах у них позвякивали монеты и даже — не будь она такая измятая — тихонько бы шелестела бумажная купюра.

— А приемщик этот нас не обдурил?

— Может, и обсчитал, но чуть-чуть, не намного.

— Да ну, клевый мужик.

— И клево, что все загнали.

Но поблизости от приемного пункта жили братья по фамилии — а может, это было прозвище — Жмоты. Еще там жил их двоюродный брат. Было им лет по пятнадцати, по шестнадцати. Братья заприметили полную тачку и увидели, что назад она возвращается пустая. Быстро смекнули, что к чему, высунулись из подворотни.

— Эй, мальцы! Бабки есть?

— Не-е-ту…

Подоспел и двоюродный брат, и еще какой-то их приятель. Кончилось тем, что мальчики возвращались без металлолома и без денег. Позади всех плелся Витек, который посмел чего-то вякнуть и получил за это. Облизывал разбитую губу: Жмоты если били, то били крепко.

Будь это не Жмоты, а кто другой, можно было бы пожаловаться ребятам из старшей группы. Они бы сразу навели порядок, но раз дело коснулось братьев, даже говорить ничего не стоило. Большие ребята дружили со Жмотами, а самого старшего брата, которому весной идти в армию, побаивались. Так что им бы наверняка не захотелось в эту историю вмешиваться.

Мечты о конфетах и кино развеялись. Но осталось кое-что, тоже довольно ценное, — свободное время до ужина. Мальчики пошли к тайнику, к яме, наполовину прикрытой досками с соседней стройки. Последним притащился Витек. В руке у него была сковорода.

— Выпала, когда везли.

— Заржавела малость.

— Ну и что? Можно отчистить.

Лешек сказал, что у него есть топленое сало: он дежурил в столовой и соскреб с лишних порций. Кругляшка взялся почистить сковороду снегом и песком.

— Давайте, что ли, хлеб пожарим.

Витек с Зютеком пошли за хворостом. Заодно приволокли засохшую елочку. Лешек пользовался расположением поварих. Принес хлеб, кусков, наверное, пятнадцать. Смеркалось, сало скворчало на сковородке, ломтики темнели, становились теплыми и хрустящими. Еловые веточки пахли, пока не сгорели. На снегу под деревом — розовый отблеск огня…

За костром была тропка. Там, где кончался огненный круг, она пропадала в темноте.

— Вот бы оладушек… — вздохнул Витек, — вот бы так оладушек нажарить или пампушек…

Вдруг остатки сала на сковороде грозно зашипели. Капли жира брызнули во все стороны, Витек заслонил глаза рукой. Сковородку внезапно охватило голубовато-желтое пламя, и Лешек бросил ее на тропинку.

В одно мгновенье, как будто из сала, возле костра выросла женщина. Пожилая, толстая, одета обыкновенно.

Ребята все же немного струхнули. Уставились на нее и стоят.

— Хлеб жарите? — спросила тетка.

Нагнулась, отломила кусочек. Съела.

— Вкусно, — сказала. — Молодцы, ребятки, что меня позвали.

— ???

Взяла сковороду, над которой уже погасло пламя. Внимательно ее осмотрела.

— Хо-хо, — покачала головой. — Дадите сковородку?

— Да она нам вроде ни к чему. Можете взять, — пожал кто-то плечами.

— И возьму. Пригодится.

Махнула сковородкой раз, махнула другой — и вдруг в руке у нее появился кулек с пампушками.

— Угощайтесь.

Откуда-то она знала, что они детдомовские. А еще сказала, что делать ей нечего и, пожалуй, она пойдет к ним в Детский Дом работать. Непонятно зачем подошла к Витеку и поправила ему шарфик. Непонятно почему он не вырвался и не огрызнулся, только покраснел.

И ушла. Ребята тоже пошли к дому. По дороге гадали, неужели и вправду тетка с пампушками, Пампушница, поступит к ним на работу и станет называться персоналом и какой из нее персонал получится. Еще говорили, что чудна́я она все же.

Витек утверждал, что от ее пальто пахло салом, пампушками и нафталином.

Оказалось, она словами не бросается. На следующий день возвращаются мальчики из школы, а Пампушница идет в канцелярию.

Витек прошмыгнул за ней. Сказал, что пришел за письмами и газетами, чтобы разнести по группам.

Пампушница обратилась к Директору: много ей не нужно, она согласна на любую работу, только хорошо б какую-нибудь комнатенку.

— А направление из бюро по трудоустройству у вас имеется?

Имелось!

— Ваша фамилия?

Тетка краем глаза покосилась на Витека. Витек делал вид, будто ждет, пока рассортируют газеты.

— Пампуша я.

— Что ж, у нас есть свободная единица сторожа. Но работа тяжелая, ответственная. Ходить надо по ночам, караулить. Вы человек немолодой. Справитесь?

Пампушница только усмехнулась:

— Чего ж не справиться, справлюсь.

Витек пробыл в канцелярии до конца разговора. Все слышал. Пампушница и не подумала признаться, что умеет… колдовать.