Баллада о Чертике

Тут и Чертик обернулся. Увидел девчонку. Побледнел, покраснел. Дернулся, точно хотел убежать. Петух скорее всего не понял, в чем дело, но поведение Чертика и вид троих Путо произвели на него ошеломляющее впечатление.

Вдруг он решился.

Присел, закукарекал, заквохтал и… снес яйцо.

Зоська, которая через ограду увидела Чертика, неизвестно почему почувствовала себя оскорбленной. Надулась и отвернула голову.

А петух с ужасом смотрел на снесенное им черное яйцо.

Когда семейство Путо скрылось за дверью дома, петух снова закукарекал страшным, будто и не петушиным голосом и взлетел. Но не упал, пролетев несколько метров, как обыкновенно петухи, а стал подниматься все выше и выше.

Он был похож на коричневого орла.

На коричневую планету, освещенную заходящим солнцем.

На точку.

И совсем исчез.

На следующий день, сразу после обеда, директор снова вызвал Чертика.

— Чертик, нам каждое утро привозят молоко. Верно?

— Привозят.

— Молоко всегда принимает главная повариха. Обычно из него варят молочные супы. Сегодня мы остались без молочного супа. Верно?

— Верно, — согласился Чертик.

— А кто утром приставал к поварихе, чтобы заговорила молоко?

— Не заговорила, а просто не брала, — защищался Чертик.

— Неважно. Так или иначе, молоко она не приняла, и его увезли обратно.

— Да, но молоко-то сегодня было порченое.

— Как это «порченое»?

— Очень просто — водой. Я сам видел, они остановились перед воротами, один сходил за ведром и долил воды.

Директор замолчал. Барабанил пальцами по столу — хотел, видно, еще спросить про петуха, исчезновение которого почему-то связывал с особой Чертика, но не знал, с чего начать.

— Ну ладно, иди. Только запомни: никаких Училищ Черной Магии. Школа животноводства.

Когда Чертик был уже на пороге, директор еще о чем-то припомнил:

— Ага, а правда, что ты обещал дочке завуча Путо корону и полцарства?

Чертик не ответил.

Петушиное яйцо должна высиживать жаба. В ту весну, запомнилось ребятам, под окном спальни Чертика прыгало множество жаб. Но Чертик привередничал. Нелегко найти солидную добропорядочную жабу, которая сумела бы вывести василиска.

С середины мая Чертик почти все время ходил босиком. Семиклассники, даже те, которым исполнилось тринадцать, разутыми ходить обычно стесняются. И раньше тоже стеснялись… Даже в очень теплые дни, когда трудно выдержать в кедах и приятно ступать босыми ногами по нагретой земле.

Босиком Чертик ходил неспроста — это имело отношение к выращиванию василиска. Потому что василиск к тому времени вылупился из яйца. В спальне его Чертик, понятное дело, не держал.

Однажды Чертик позвал Войтека.

— Он уже подрос, хочешь посмотреть?

Войтек хотел.

— Снимай сандалии.

— Зачем?

— Так надо.

Войтек снял. Чертик повел его по тропинке через парк, через луг и рощу в дремучий лес.

Тропинка, по которой они шли, вдруг дрогнула и попыталась убежать. Войтек чуть не шлепнулся, но Чертик ловко придержал тропинку ногой. Надвигались тяжелые грозовые тучи. В воздухе потемнело. Войтеку стало не по себе.

— Мирек! Я слыхал, на кого василиск посмотрит, тот превращается в камень.

— Не бойся, — сказал Чертик и раздвинул ветки.

На полянке стоял диковинный зверек. Похожий одновременно на большого индюка и на маленького змея-горыныча. Сплошь покрытый чешуей. Стоял задом, привязанный к пеньку.

— А если обернется и посмотрит?

И в эту минуту василиск повернул голову.

Но… ничего не случилось. Потому что Чертик заранее нацепил ему на клюв… темные очки.

— Можешь его погладить, — разрешил Чертик.

Войтек протянул руку. Дотронулся до жестких чешуек.

Возвращались по той же тропке. И снова она норовила удрать из-под ног, но не тут-то было. Теперь и Войтек знает, что тропинку, ведущую к заточенному в лесной чаще василиску, нужно легонько придерживать пальцами ног за пучки колышущейся на ветру травы.

Либо просто поддать ей голой пяткой, чтоб успокоилась.

Возможно, Чертик еще и потому ходил босиком, что ни в какую Школу животноводства не собирался. Он был уверен, что все равно попадет в Училище Черной Магии. А поскольку училище это находилось очень далеко, хотел захватить в дорогу память о земле в лесу и парке. Об островках теплого песка и даже острого гравия. В общем, все, что поздней весной чувствуешь под босыми ногами…

Неужели дочка завуча Путо так ни разу и не прикоснулась к чешуйкам василиска? А может, Чертик все же показал его ей, а она фыркнула: подумаешь, невидаль, василиск! Неизвестно.

Еще Чертик начал выпиливать кольцо. Конечно, волшебное и заговоренное. Колдовал над ним несколько дней, но в конце учебного года потерял к кольцу всякий интерес и сказал Войтеку, что все девчонки дуры.

Кольцо это — недоконченное, недозаколдованное — теперь у Войтека, он хранит его как память.

Говорят, на выпускном вечере седьмых классов произошел странный случай.

Выступала Зося — пела песню:

Ах, если б крылья иметь за спиною…

— Крылышек захотелось — получай, — пробормотал Чертик, и у Зоськи выросли крылья.

Она запнулась, но не подала виду, что Чертиковы выходки ее задевают. Продолжала петь:

Ясь, полетела бы я за тобою…