Баллада о Сандре Эс

— Знаю. Мне так хочется рассказать ему о том утре, когда я приготовила ему сюрприз, — улыбнулась Юдит. — О раннем утре в сорок втором году. Я ехала на велосипеде по узкой лесной дороге. Светало, у меня с собой был термос с кофе и свежие булочки. Это был день его рождения. Он был на каком-то задании в лесу, что-то сторожил. Я знала, где его искать.

— Он обрадовался? — рассеянно спросила я. Июльское утро? Сорок второй год? Все это было так далеко.

— Я не добралась до него. Потому и хочу теперь рассказать.

— Что случилось?

— Я услышала рокот мотора за спиной. Надо было сразу соскочить с велосипеда и спрятаться. Почему же я этого не сделала? Спустя минуту было уже поздно. Нет, не могу рассказать. Даже ему не смогу…

Юдит раскачивалась, обхватив голову руками. Я видела, что мне она и в самом деле не может ничего рассказать. А Бенгту, может быть, и смогла бы.

64. Ранее утро, рассеянный свет

Еду в больницу сразу после ночной смены. Поднимаюсь в лифте на третий этаж, записываюсь в регистратуре, плачу за посещение. Сажусь на диван, обитый кожзаменителем. На часах четверть восьмого. Скоро моя очередь. Сердце отчаянно бьется. Я смотрю на женщину в окошке регистрации и вдруг чувствую, как ужасно мне хочется пить.

— Можно стакан воды? — я и не заметила, как произнесла это вслух. Женщина указывает в сторону туалета — там есть кран.

В туалете я вижу свое отражение. Вот уже несколько дней я старалась не смотреть на себя в зеркале. Не хочу видеть свое лицо! Но вот оно передо мной, такое же, как прежде — не изъеденное червями, и глаза не светятся, как у вурдалака. Волосы не выпали, скальп не обнажился. Я немного бледнее обычного, но, осторожно касаясь пальцами лица, я чувствую, что кожа совсем ровная. Странно, что я выгляжу как раньше. И вдруг внутри, где-то в глубине что-то вздрагивает. Трепет бабочкиных крыльев.

А вдруг это мой ребенок? Тот самый, которого у меня вот-вот заберут чужие люди?

Этого не должно случиться. Надо бежать! Бежать, пока не поздно.

Выскочив из туалета, я хватаю с дивана куртку и, не дождавшись лифта — а вдруг сейчас наступит моя очередь, и у меня заберут ребеночка? — несусь вниз по лестнице, как будто за мной гонятся. Мчусь по улице, прокладывая себе дорогу сквозь толпу спешащих на работу, бросаюсь к автобусу, который вот-вот закроет двери и уедет.

Рухнув на сиденье в конце салона, я замечаю, что водитель наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Наверное, думает, что я сбежала из психушки, и что за мной несутся санитары.

— Трогай! — кричу я, и водитель закрывает двери. Автобус едет дальше.

65. Халат Бенгта

Дверь открывается, и я вижу Бенгта в бордовом халате. Он удивленно смотрит на меня: я пришла без звонка, мы не виделись с той самой случайной встречи в залитом солнцем парке, когда он побоялся заговорить с Юдит.

— Как она? — тревожно спрашивает Бенгт. — Что-то случилось?

— Она тоскует по вам. Потому я и пришла. Рассказать, что она сильно по вам тоскует.

— Но она не болеет?

Я только качаю головой в ответ, еле переводя дух. Бенгт приглашает меня войти внутрь. Пока я раздеваюсь, он рассказывает о квартире, в которой живет вот уже тридцать лет. Я замечаю, что он волнуется.

— Хочешь позавтракать?

Я с готовностью киваю.

Бенгт варит яйца и поджаривает хлеб в тостере, достает красивые английские чашки, большие, как суповые миски.

— Она очень хочет с вами встретиться, — говорю я, дожевав тост с английским мармеладом.

— Это ты так думаешь, или она сама сказала?

— Она хочет знать, когда вы ее навестите. Дело спешное, — говорю я.

Бенгт встает и подходит к окну.

— А если мне это не по силам?

— Как это — не по силам?

Бенгт оборачивается и смотрит на меня, долго-долго.

— Значит, вы боитесь? Мне так и передать? Она скоро умрет, а вы боитесь ее навестить.

— О чем ты говоришь! Она не умрет.

— Не сейчас, но скоро. И она много думает о том, что не успела завершить.

Я вижу по лицу Бенгта, что он отказывается верить. Все это не укладывается у него в голове.

— Мне хотелось бы встретиться с ней в другом месте, не в доме престарелых, — Бенгт бросает на меня жалобный взгляд, как будто я могу помочь. — Не представляю себе Юдит в больничной палате.

— Она может приехать сюда на такси… — предлагаю я. — Вы могли бы пригласить ее на обед и…

Бенгт качает головой.

— Только не сюда! Ей это покажется… слишком… нет, не сюда.

Я так проголодалась, как будто не ела сто лет, так что проглотила еще два бутерброда, потом яйцо, и запила все это тремя чашками чая с молоком и медом.

— Молодые люди могут есть сколько угодно, а на внешности это никак не отражается, — улыбнулся Бенгт.

— Скоро на моей внешности все отразится, — ответила я, чувствуя необычайное спокойствие, как будто, сбежав от хирургических инструментов, я избавилась ото всех проблем.