Баллада о Сандре Эс

— Вчера я отправила ему письмо. Может быть, он читает его прямо сейчас. Если у него есть время читать письма. Может, он только и делает, что бегает по горам с винтовкой. Себу всегда надо быть лучше всех. Так что моего письма он, наверное, не заметит, даже если оно будет лежать у него под носом. Уверена, что он даже не вскроет конверт.

57. Коляска

А потом я наклонилась к урне рядом со скамейкой, и меня стошнило. Женщина с собакой на поводке бросила в мою сторону взгляд, полный омерзения. Мне хотелось сказать, что стошнило меня при виде ее уродливой собаки. И ее гадкого пальто. И ее противной рожи.

Юдит гладила меня по лбу. Я замерзла до озноба, так что зуб на зуб не попадал, как на уроке физкультуры в бассейне.

— Поедем на автобусе, — решила Юдит.

Следом за нами в автобус заходила молодая мама с коляской. Она озиралась в поисках помощи, и я встала со своего места, чтобы помочь ей внести коляску в автобус.

— Всегда так — помогают только девушки, у мужиков спина болит! — сказала молодая мама.

— Все мужики — козлы, — ответила я ни с того ни с сего.

Малыш в коляске спал. Среди складок одежды видно было только розовую мордашку, но и этого оказалось достаточно: у меня защемило сердце. Я снова села рядом с Юдит, разгоряченная и почему-то радостная. Почему же мне нельзя такого ребеночка?

Искоса наблюдая за девушкой с коляской, я заметила, что ребенок проснулся. Мама взяла его на руки и села на свободное место. Малыш кричал, сморщив красное личико, а мама, что-то приговаривая, расстегнула куртку, задрала свитер и дала ему грудь. Она совершенно спокойно кормила ребенка на глазах у остальных пассажиров, одни из которых смущенно отворачивались и смотрели в окно, а другие, как я, улыбались, раскрасневшись.

Почему же я не могу быть, как она, смелой мамой? Никогда еще мне не приходилось думать о таком — огромном, простирающемся до самого конца жизни. Конечно, в ней могут быть и другие вещи, но в основе всех моих чувств будет одно: любовь к ребенку. И любовь ребенка ко мне. Наконец-то я перестану быть никем.

58. Телефонный разговор

Вечером я позвонила Софии. Она, конечно, обрадовалась.

— Приедешь домой на праздники?

— У меня будет ребенок! — выпалила я.

На том конце провода воцарилось молчание.

— Ты уверена? — наконец, произнесла София — тихо, тревожно, как будто опасаясь, что нас прослушивают.

— Сегодня я решила, что буду рожать.

— Ты знаешь, кто отец? Это он, Себастиан Фарук?

— Да, но это уже неважно. Я так рада, София, я этого хочу!

— Приезжай домой, поговорим.

— Я была на обследовании. Я на десятой неделе.

— Ой! — София как будто увидела перед собой часы, стрелка которых крутится с бешеной скоростью.

— Я записалась на аборт на следующей неделе, но сегодня передумала.

— Почему? Если ты уже записалась?

— Увидела маму с младенцем в автобусе. Она кормила грудью — вокруг было полно народу, а она спокойно кормила.

— Так вот в чем дело! Значит, ты увидела, как кто-то кормит ребенка, и решила, что это круто — светить грудями в автобусе, так?

— Зачем ты так говоришь? Ты ничего не поняла!

— Это ты ничего не поняла! Подумай головой и поймешь, что мать-одиночка — это не так уж и круто.

— Ты мне завидуешь? У тебя ведь нет своих детей.

— Не болтай ерунду!

— Пока, София! Я просто хотела рассказать, что у меня все хорошо. Что я счастлива. А ссориться с тобой я не собираюсь, — сказала я и положила трубку.

Когда я вышла на улицу, было уже темно. Я обернулась, чтобы взглянуть на окно Юдит, и увидела, что оно открыто. Теплый свет струился в темноту, а в следующую секунду она высунулась из окна и попросила меня подождать.

59. Разговор на выходе

Юдит, запыхавшись, вышла из лифта в накинутом поверх платья халате и тяжело опустилась на скамейку у входной двери.

— Я боялась, что ты уже ушла! — сказала она, прижав ладонь к груди и хрипло дыша. — Что бы ты сделала, если бы он внезапно исчез? — спросила она, серьезно глядя мне в глаза. — Это мой единственный вопрос, так что не торопись с ответом.

— Марек? Если бы Марек исчез?

— Да, — нетерпеливо кивнула Юдит. — Ты постаралась бы его забыть или сделала бы все, чтобы найти?

— Не знаю. Наверное, стала бы искать.

— Тогда узнай его фамилию! Иначе можешь потерять его навсегда.

Я кивнула.

— Хотя может быть и так, что самая большая твоя любовь — это тот юноша, с которым ты ночевала в палатке на берегу, — продолжала Юдит. — Это важно, Сандра. Жизнь у человека одна. Если не прислушиваться к себе, можно наделать ошибок.

— Как вы?

Юдит кивнула.

— Именно. Завела семью, свила гнездо, обставила дом вещами, которые казались такими нужными — все сделала как надо, только не с тем человеком.

— Вы думаете, в жизни бывает только одна большая любовь? — спросила я.

— Думаю, что самая большая — всего одна, но большинство людей довольствуются не самой большой, а второй по значению. Или третьей.

— Но как узнать…