Баллада о тамплиерах

На лице Магистра ничего не отразилось: ни заинтересованности, ни желания как-то облегчить своё нынешнее положение.

– Продашь мне свободу?! Орден Храма никогда не окажет поддержку Короне. Этому не бывать!

– Всё противишься? На что ты надеешься? Где твои отважные защитники? Поверь, никто не собирается спешить тебе на выручку.

Несомненно, король предпочёл умолчать о том, что храмовники были вероломно атакованы, нападение на Орден было одномоментным. Магистру знать об этом было ни к чему.

– И не надейся. Вор и убийца! Пополняя свою казну, ты давно продал душу, избрав для себя грабёж. Я не предам ни душу, ни себя, ни тех, кто верит в наше дело! Так и знай!

– Так говорят все пленники, не знавшие пока шипения раскалённого железа. Но ты забыл, что ты больше не человек, для всех ты вероотступник, твоя сговорчивость – это вопрос моей морали.

– Твои угрозы смешны! У тебя нет власти держать меня здесь! Я требую аудиенции у Климента! Орден подчиняется лишь Верховному Папе Святой церкви!

– Довольно! Твоё время вышло, старик.

– А ты отопри клетку и проверь это сам, щенок! – разъярённый тамплиер плюнул королю в ноги.

– И это всё? Ты жалок! Смирись с моей победой.

– С победой? – Моле зашёлся хриплым смехом. – Да если б я проиграл, то был бы уже мёртв! Я всё ещё жив, потому что ты боишься! Ты пришёл в надежде увидеть, что мне ещё страшнее, чем тебе. Не забывай: короли мрут от болезней и ран, как и простой люд. Не станет тебя, и всё превратится в дым. Что до меня, я уже двадцать третий Великий Магистр Ордена.

– И последний! – яростно бросил взбешённый властитель.

Он резко развернулся, чтобы скрыть своё разочарование. И стремительно взбежал по лестнице вверх, к выходу.

– Это не сойдёт тебе с рук! – прозвучали ему вдогонку слова Моле.

– Уже сошло, – небрежно обронил через плечо венценосный деспот.

Но не успел правитель франков преодолеть последнюю ступеньку, как из решетки в его сторону полетела глиняная миска. Посудина с треском ударилась о стену, мелкие черепки разлетелись по каменному полу. Иной реакции от узника он и не ожидал.

– Не переживай, Жак, твой гнев удержат эти железные прутья. Настолько, насколько я пожелаю!

– Думаешь, последнее слово за тобой, Филипп? Отняв мою свободу, ты отнял свой покой. Вспомнишь мои слова, когда решишь отойти ко сну.

Уходя в гневе, король отдал надсмотрщикам единственный приказ:

– Пытайте, допрашивайте, жгите, делайте, что хотите, но разговорите пленённых храмовников!

– Они заговорят! – покорились слуги.

Положение Короны стало безвыходным. Золото, которое он обещал своим союзникам, до сих пор не было найдено. Филипп, не отыскав мгновенного решения, понимал, что придётся тянуть время, затягивать суды. Не прекращая, давить на горло тамплиерам до конца, не давая им прийти в себя. Встречи, о которой просил Магистр, нельзя допустить, во что бы то ни стало. Жак непременно посеет раздор между Церковью и Короной.

«Только не сейчас, когда вся власть в наших руках, – размышлял монарх, – теперь это проблема и Папы, пусть марает руки, как все».

Глава 17

Шампань. 1118 год от Р.Х.

Собрание было тайным. Каменный зал пребывал в полутьме, только неяркий свет из-под купола, опускаясь, освещал небольшой круг в центре. Главы двенадцати Домов всё ещё совещались с высокопоставленными служителями Церкви, пока рыцари в безмолвии ожидали их решения. Обсуждение затянулось.

Гуго де Пейн, до сих пор находясь под впечатлением от находок Ордена, чувствовал, как всё изменилось. В Походе на Святую землю открылось то, к чему не был готов ни один христианин, а может, и сам Человек. Вспоминая последние дни, шампанец переживал заново то волнение, какое довелось испытать ему. Тогда его первой мыслью было: «Я никогда в жизни не видел ничего настолько древнего!!!»

Воин был потрясён. Глаза широко раскрылись. Мир раздвинул перед ним свои границы. Он воочию увидел людскую немощность и незащищённость. С тех пор Пейн не раз задавался вопросом: «Под силу ли человеку принять это?»