Баллада о Звездной Республике

–Согласен. Всю поисковую группу верните немедленно на борт «Алконоста». Заменим их на Веруме кем-нибудь другим.

– Вас понял, капитан.

Сибирцев завершил сеанс связи, после чего дотронулся до запястья и включил браслет.

– Да, сынок, тут, конечно, проблема – раздался густой баритон бати. – А насчет пилота надежду не теряй. Ты выжил в холодной Атлантике, может, и паренек тот на Веруме выживет. Сколько ему лет?

– Двадцать.

– Ну, ничего. Молодой еще, резвый.

Слова бота выглядели неловкими попытками утешения, и Сибирцев с досадой прервал имитацию. Шли третьи сутки высадки. На грунте уже появилась «деревня» из собранных роботами жилых модулей с шлюзами. Воздух внутрь попадал из атмосферы, но перед этим его очищали и обогащали кислородом. Складские модули такой улучшенной атмосферы не имели, зато вмещали все, что привозили трудяги-«Филины». Сбрасывать груз с орбиты каплей Ганин пока не советовал, имея в виду, что разбитое уже не заменишь.

«Еще пара недель, и «Алконост» почти опустеет, – думал Сибирцев, машинально массируя ноющие виски. – На борту останется дежурная охрана и минимальная бригада техников. Реактор придется заглушить, все оружие, которое не возьмем на поверхность, деактивировать, закрыть и опечатать. Десяток «пассажиров» без чипов тоже останется на борту, их обслуживанием и охраной займутся роботы. Пора поторопить Вечерова – расследование по доппельгангеру нельзя затягивать. Пока мы не поняли природу дубля, его равно опасно и вывозить на Верум, и оставлять на борту».

В вазе на столе еще оставалась пара апельсинов – тепличных, из оранжереи «Алконоста». Сибирцев очистил один, надкусил его – фрукт оказался слишком горьким. Реагируя на случайный жест, включилась рамка на стене. Трехмерныеобразы жены капитана, его уже взрослой дочери и сына-подростка появились в пространстве каюты. Голограмму сделали на Черноморском побережье,снимал сам Сибирцев, а потому остался за кадром. Жена стояла по щиколотку в воде, и морская пена окутывала ее ноги. «Мне следовало как следует попрощаться, – подумал Сибирцев, – сказать хотя бы Марине правду, что я, возможно, не вернусь. Но я не сказал. Был оптимистом и считал, что такие разговоры — слабость. Теперь настал момент истины. Даже если я не вернусь, пусть мои люди вернутся»

* * *

Вечеров проснулся в семь утра по корабельному времени, в своей офицерской каюте. Ночной сон он наполовину забыл, но частью видения точно был снег – белые хлопья падали с неба пустое поле с глубокой лыжней. Хрустел под лыжами наст. Спутник без имени и лица держался за левым плечом, не позволяя себя рассмотреть.

–Ну, вашу мать, – только и сказал Сибирцев, когда понял причину и смысл видения.

Он привел себя в порядок, надел уже вычищенный мундир, спустился в столовую и наскоро съел стандартный рацион, изготовленный из дегидратированных полуфабрикатов. К завтраку полагался апельсин из оранжереи – блестящий, словно пластиковый, на вкус он оказался неплохим.

Вскоре к Вечерову подсел Петровский, который явился в столвую прямо с утренней тренировки.

– Пытаюсь качаться, – сообщил он. -- Набрал сальца за три месяца, пока летели от Земли до «Эфира». Ты, Саша, почему-то всегда в хорошей форме, завидую по-хорошему, – добавил ученый, который в последнее время перешел вс Вечеровым на «ты».

– Приходится. Работа такая.

– Что-то ты задумчив.

– Вопрос у меня есть. Слушай, как ты относитесь к псионике?

– Очень прохладно, – ответил Петровский. – Вся эта дребедень балансирует где-то на грани шарлатанства.

– Жестко.

– Ну, как сказать… У нас есть устройства ментального ввода, и они работают отлично, только вот не глубоко. Выбрать что-нибудь – пожалуйста, представить некую картинку или прочитать мысленно текст – нет проблем. Но чтобы читать сложные мысли… или, не дай бог влиять на них… такой техники у нас нет. И это, знаешь ли, к лучшему.

– Некоторые люди хорошо читают мысли, – мягко возразил Вечеров.

– Паранормалы, что ли? Слышал, но отношусь скептически. Телепатия, даже если использовать усилители – эффект сомнительный и неустойчивый. Нет надежности, повторяемости, много ошибок, феномен не доказан. Он не доказан уже много веков, так что забудь.

– Хочу забыть, но не могу. Я знал одного хорошего человека. Он работал в паре со мной, против террористов из Стальных Триад. Числился у нас психологом, но был телепатом. Мгновенно оценивал подозреваемых с точки зрения их намерений и опасности. Маевский спас множество жизней, но не спас самого себя и был убит.

– Соболезную, Саша – грустно отозвался Петровский. – Но ты сам сказал — он видел некоторые намерения криминального толка. Это узкая область. Можно оценивать человека и просто по вазомоторике, по взгляду, по выражению лица, но это ничуть не паранорма.

– Но ставят же ментальные блоки.

– Это — другое. Это медицинская методика. Часть воспоминаний отправляется в подсознание и больше пациента не мучает. Так лечат очень тяжелые душевные травмы.

– А другие варианты блока есть?

Петровский задумался, и по рассеянности надкусил свой апельсин, забыв снять кожуру.