Баллады снова солгут

Кажется, нам удалось сдвинуться с места очень нескоро. Когда мы подошли к колоннам, отмечавшим вход в Мастерскую уже мрак знает сколько веков, я не удержалась и коснулась их. Проводя по этой плавной, безукоризненной резьбе обнажённой ладонью, я тщетно пыталась вдохнуть сквозь ком в горле. Не верилось, что подобное могла создать не прихоть природы, а рука разумного существа.

— Ну, хватит щупать, — Святоша дёрнул меня за рукав. — Не мужик, чай.

— Мужиков щупать не так приятно, — огрызнулась я.

— Выбирать надо лучше. Пошли уже.

За колоннами дорога неожиданно начала уходить вниз, и перед нами развернулась картина, которая была уж вовсе лишней — по крайней мере, в том мире, который я знала до сих пор. Туман? Серьёзно? Такая густая дымка в яркий, светлый — пусть и зимний — день? К тому же, он укрывал собой долину, но не особенно стремился за её пределы и делал местность похожей на заправленную постель. Становилось ясно, что мы утонем в нем без остатка, как только немного спустимся. Кое-где были заметны странные статуи: то протянутая рука, то наконечник копья, а то и вовсе крыло. Над серым покрывалом возвышался величественный замок, такой же зелёный, как и колонны у входа — и производящий ровно то же самое впечатление. Он выглядел необычно хрупким: невозможно поверить в долговечность таких стройных, узких, почти игрушечных башенок. Кажется, скала позади его не ограничивала, а странным образом продолжала. Я вспомнила эльфийскую гробницу, заселённую гоблинами. Почему бы нет? Кажется, подземные дворцы для эльфов не редкость.

— Нам не поверят, — сказал Святоша безнадёжно, глядя на Мастерскую.

— А надо? — спросила я. — Я вообще об этом рассказывать не собираюсь.

Дорога под нашими ногами оказалась мощёной. Это уже никого не удивило, и мы начали спускаться. Небо полегоньку меняло масть на вечернюю, и мир вокруг блек с удвоенной скоростью. Оказалось, что туман в долине не имел чёткой границы: мы погружались в него постепенно. Становилось все очевиднее, что придётся здесь заночевать, и это отчего-то навевало на меня звериную тоску.

Завтра? Завтра никогда не наступает. И в этот раз тоже. Его просто не существует.

Я слегка обогнала спутников и спускалась теперь первой. Через какое-то время туман сгустился настолько, что дальше вытянутой руки видеть стало сложно. Я почувствовала себя рыбёшкой в мутном пруду, и стало от этого жутковато.

— Так, что-то мне тут не нравится, — сказала я, оборачиваясь. — Может, на ночлег все-таки?..

Но за моей спиной никого не было.

И только тут я осознала, какая отчаянная тишь на меня давит со всех сторон.

18

«Помогите?..» — робко подсказало что-то внутри, но я раздражённо отмахнулась.

Вокруг стояла вовсе не та умиротворяющая вечерняя тишина, которую благодаришь, как шанс на отдых после долгого пути. Нет, это молчание было громким, оно лезло в уши, оно резало слух, оно кричало. Оно сжимало виски необъяснимо и болезненно, словно мои мысли были ему помехой, нарушали его, словно они были свечой, оставшейся на сильном ветру. Воздух вокруг меня можно было рубить топором — кажется, щепки летели бы во все стороны. Сумрак. Мнимая пустота и, конечно же, полное одиночество.

Случись со мной такое в начале этого долгого пути, я бы, наверное, не стала пренебрегать добрыми советами. Но я уже достаточно прочувствовала нрав этих гор. Я могу хоть изойти тут криком — никто не услышит. Пока они не захотят.

Бабушка Мэйв в детстве объясняла мне и другим молоденьким наироу — не нужно отвечать тем, кто вас дразнит. К чему? Этого они и хотят. Слёз, злости, крика — или хотя бы страха. Если они не получат этого от вас, они уйдут. Просто молча продолжайте делать то, что делали.

Я стояла неподвижно, стараясь сохранять спокойствие. Итак, я сейчас смотрю в том направлении, откуда мы пришли — это очевидно. Следует взять его и двигаться к границе тумана. Неважно, что на самом деле её может и не оказаться на прежнем месте: главное — держать себя в руках.

Мне начало казаться, что где-то на самой границе слуха будто бы колеблется какой-то очень низкий, едва различимый звук.

Защитная магия долины, что же ещё это могло быть? Басху почему-то мечталось, что Мастерская будет похожа на музей под открытым небом. А магия места все ещё сильна. Ею пропитана каждая пядь земли, каждый дюйм камня. Я вдыхаю её вместе с воздухом. В Тунглид Рэтур учили, что в случае столкновения с заклятьем, которое тебе неизвестно, перво-наперво необходимо понять, из чего оно состоит и можно ли его разрушить…

Разрушить, ага. Тут смешно даже пытаться. Лучше уж идти вперёд, зачем-то удерживая на лице улыбку, и делать вид, что ноги не подкашиваются от страха. А туман всё не кончается, словно я не назад иду, а вглубь. Совсем уже ничего вокруг не осталось, кроме серой густой ткани, которой и дышать-то страшновато…

Может, это ловушка, и теперь нам троим — а может, не только нам, но и сотням путников до нас — суждено бродить тут до скончания дней, до самого Напутственного Луча? Глупо как-то получилось, право слово…