Баллады снова солгут

Вскоре восхождение над пропастью и впрямь завершилось. Мы оказались перед двумя скалами-близнецами, тускло мерцающими сквозь плотный снегопад. Тропка пролегала между ними, но ненастье мешало взору проникнуть за этот рубеж.

Небо отсюда казалось таким близким, что я невольно вытянула руку вверх: а ну как выйдет дотронуться?

Не вышло.

Тем временем, Ганглери вступил в проход и поманил меня за собой. Я сделала несколько шагов вперёд, и шум ветра в ушах разом стих. Тишина окружила меня так неожиданно, что я едва не отпрянула назад. Обернувшись к метели, которая свистела за скалами, я вдруг осознала, что ни одна снежинка не может миновать рубеж, который мы только что перешли.

Пространство меж скалами полнилось сероватыми искрами древнего, неподвижного мороза. Здесь не было ветра. Я повела перед собой рукой в варежке, и удивилась странным, инеистым следам, которые остались в воздухе. Ганглери скрылся за поворотом, но отпечатки его движений медленно тлели над тропой, пропадая с лёгким, едва слышимым треском.

Прислушиваясь к тихому звону невидимых льдинок где-то в вышине, я едва не налетела на спину мага, застывшего на выходе из скального прохода.

— Ну, вот мы и на месте. Полюбуйся-ка, — сказал Ганглери, делая шаг в сторону и пропуская меня вперёд.

Нарушая своими шагами вековую белизну снега на небольшом уступе, я медленно вступила в мир под мёртвыми небесами — огромную гробницу, раскинувшуюся внизу, насколько хватало глаз. Тёмный мраморный свод, который здесь притворялся тучами, у горизонта смыкался с бурым туманом, окутавшим землю.

И единственным, что двигалось и блестело в этой мрачной пустоте, был хрупкий иней, которым становилось моё дыхание.

— Это самая граница Царства, — сказал Ганглери, наблюдая за моим лицом. — К сожалению, отсюда нельзя спуститься вниз, иначе вся эта затея с Механизмом была бы бесполезна…

— Что там, внизу?

— Одичавшая магия.

Я всмотрелась в туман. Его непроницаемый панцирь надёжно защищал Царство от чужих глаз, но на мгновение мне показалось, что я вижу тёмные очертания не то каких-то строений, не то деревьев, не то изваяний.

— Что случилось после гибели Ксентаэль?

— То, что нам не могло присниться и в самом тяжёлом кошмаре. Лишившись того звена, которое скрепляло всё сложнейшее плетение их магии, эльфы утратили над ней власть полностью, и она их уничтожила. Я не могу быть уверен до конца, но едва ли там, — Ганглери кивнул в бурую пустоту, — осталось хоть что-то живое.

— И как давно?..

— С самого начала. Знаешь, есть кое-что, о чём не знают ни адепты Лоорэ, исследовавшие Саагир-Наохрем, ни ваш упорный наниматель Басх. Ты ведь помнишь легенду об Иглоходце — том самом, что извлёк крепление из Механизма?

Дождавшись моего согласного жеста, старый маг продолжил:

— Он сделал это не для того, чтобы спасти Царство от людей. Он хотел спасти людей от того, что должно было стать Царством. Эта огромная опухоль, которую ты видишь, давно истребила бы весь мир, если бы не магические заслоны, воздвигнутые эльфами на границе.

— Но почему они действуют до сих пор? Если эльфийская магия сошла с ума…

— Эти заслоны создавались в те времена, когда мы свободно бродили по Лунным Полям, девочка, — на лице Ганглери отразилась мучительная тоска. — Дар, который Луна отняла у нас вместе со своим благословением. Если наши адепты Даэг тогда умели строить города из одного только лунного света, представь, что могли созидать эльфы, каждый из которых жил в двух мирах одновременно.

— А вы до сих пор не рассказывали мне о Лунных Полях, — я не сдержала усмешки. — С чего вы взяли, что я вас пойму?

— Не ёрничай, девочка, — старый маг печально улыбнулся. — Мы оба знаем, что ты была там. И как бы сильно я ни хотел, чтобы ты оказалась из числа адептов Флеорин или Лоорэ, душою почв или хранительницей знаний, Луна не спрашивала моего мнения, отмечая тебя.

С его губ сорвалось целое облако инея и осыпалось бледными искрами.

— Ты ещё не раз вернёшься туда, юная Даэг. И именно поэтому я — не лучший учитель для тебя. Но я постараюсь укрепить твой ум и сберечь его от распада, который грозит на дорогах под Луной таким, как ты. Может быть, так я заслужу право на покой… Однажды Луна решит, что пора окончить мою пытку, и тогда кто-то должен помнить то, что помню я.

— Неужели Тунглид Рэтур до сих пор не знают, что стало с Царством?

— Думаю, что знают. Но одичавшая магия, ставшая здесь ещё одной стихией, интересует их не как болезнь, которую необходимо излечить, а как сила, которую следует подчинить, понимаешь? Я опасаюсь, что их намерения могут вести к гибели, и именно поэтому я не желаю их присутствия.

— Стоит ли беспокоиться теперь, когда Механизм потерян?

— Да потерян ли, девочка? Кто знает, нет ли у них способа оживить его. И, к тому же…

Профиль Ганглери заискрился: он отвёл взгляд от мутного неба и перевёл его на меня. Ломкий воздух тихо звенел вокруг нас, и мне начало казаться, что это место не совсем мертво: уступ словно полнился духами, и эти духи внимательно слушали наш разговор.