Баллады снова солгут

— Да брось ты, — я вытащила-таки руку из-под одеяла, чтобы махнуть ей. — Отделались, наконец — и спасибо Небу, наконец…

И тут я разом позабыла, что хотела сказать. От вида собственной ладони меня едва не вырвало прямо на шкуры. От кончиков пальцев к запястью змеились жуткие багровые линии, напоминавшие не то ожоги, не то глубокие порезы, и вид у всего этого был кошмарный. Я с ужасом выдернула из-под одеяла вторую руку и убедилась, что она выглядит точно так же. По линиям текла стучащая боль, а сами они будто желали прорваться выше запястья и оплести мои руки полностью.

— Это что такое?! — сдавленно осведомилась я.

— Больно? — спросил Ганглери вместо ответа. Его лицо мгновенно скрыла тень, густая и непроницаемая.

— А как вы думаете?..

Старый маг молча взял мои руки в свои, волшебным образом не потревожив отметины. Но было ясно, что он ничего не может с ними сделать: вспышки незримого тепла — капли его магии — проходили сквозь мои ладони и рассеивались впустую.

На моих глазах одна из линий, не сумев проникнуть за кромку запястья, слегка загнулась и потемнела. Это вызвало новый укол боли и невольные слёзы на моих глазах.

— Что с ней, дедушка?! — Святоша отставил в сторону свою плошку и начал подниматься с лежанки.

Ганглери стремительно обернулся:

— Лежите спокойно, юноша, иначе я снова вас обездвижу!

Святоша покорно рухнул обратно.

— Пейте лекарство, — добавил старый маг, и спокойствие его голоса никого не обмануло. Даже его самообладание не могло сладить с рокочущими призвуками гнева и тревоги.

— Что со мной такое?.. — спросила я. Мне хотелось отвести взгляд от собственных рук, но ничего не получалось.

— Я не знаю, — сказал Ганглери. — Не знаю, девочка. Я очень хотел бы, поверь. Но не далее, как утром, ты совершила то, что всегда считалось невозможным: уничтожила эльфийский артефакт. Понимаешь ли ты, что даже время не отваживалось их касаться? Я не уверен, что в мире есть хоть один маг, который знает, что может теперь произойти с тобой.

Ещё одна линия свилась улиткой и потухла, а за ней ещё и ещё. В багрянце, уродовавшем мои ладони, становилось всё больше и больше темноты. Некоторым отметинам удавалось прорасти выше по предплечью, и они сохраняли чуть более светлый оттенок. Ганглери внимательно смотрел на них, и я чувствовала, что он говорит мне не всё. Может быть, боится напугать?

Хотя куда уж ещё…

— Эй, дедушка, — позвал Святоша, — вы б придумали что-то, а? Мы в это мешаться не хотели! Почему за глупость этой сволочи белобрысой расплачиваться должна Белка?

— Ваша ошибка, юноша, в том, что вы надеетесь на справедливость, — ответил Ганглери, не отрывая взгляда от моих рук. — Насчёт остального мира я не совсем уверен, но здесь, в Мастерской, всем правят месть и гнев.

— Так ведь Басх теперь тоже пострадает, — я покачала головой. — У него ведь нет больше крепления, так и зачем он Тунглид Рэтур?

— Не думаю, что всё дело только в креплении, — старый маг покачал головой. — Он зол, упорен, он живёт своим делом. Долина Магов действительно впечатлёна. Я уверен, они примут его и так.

— Так-то всё ладно, вроде, — задумчиво произнёс Святоша, — вот только на что Долине Магов соратник, у которого этой самой магии даже на красный эффи не наберётся? Или магию нонче людям пришивать научились? Да и тут им делать больше нечего, выходит. Уйдут ли?

Ганглери не ответил.

— Посидите-ка в тепле, детки, — сказал он спустя несколько минут напряжённого молчания. — Мне нужно отлучиться ненадолго. Если не хотите, чтобы я вас усыпил, пообещайте не выходить наружу, пока я не вернусь.

Старый маг покинул жилище, кутаясь в мех. С его уходом огонь в очаге затрещал как-то громче, будто пытаясь не допустить нового приступа тяжёлой тишины. Боль в ладонях постепенно слабела; большинство отметин окончательно потемнело и угомонилось, свившись вокруг запястья тонкими капризными змейками.

Святоша продолжал хлебать из плошки, смешно кривя лицо.

— Ну, чего ты его цедишь? — спросила я. — Залпом бы уже выпил.

— Залпом дедушка не велел, — отозвался напарник. — Процессы, говорит, шибко трудные, надо постепенно. А жаль: залпом и впрямь легче бы пошло. Но вроде как это меня должно на ноги поставить одним рывком, так что можно потерпеть.

— Здорово! — я потянулась. — Значит, скоро в обратный путь?

Святоша пожал плечами:

— Я уже не надеюсь, что мы легко отделаемся. Дедушка сказал, что эти, из Долины, торчат у входа, точно нарыв. Как мимо пойдём?

— Да мы-то им на что?

— А ты, я гляжу, ещё не совсем проснулась, да? — Святоша насмешливо покачал головой, кашляя в рукав. — Будто наш господин учёный смолчит, где цацку-то потерял и кто в этом виноват. Ты им такой кислятины плеснула, грызун, что у них все зубы от неё выпадут. И ты думаешь, что они тебя отпустят? Может, ещё платочками вслед помашут?

Мне было нечем ответить на это, и я просто уткнулась взглядом в пол.

— И что же нам теперь делать?