Баловень судьбы

Этот мир — мой, о таком можно только мечтать, а я о нем мечтал в детстве, играя в Робина Гуда и Зверобоя. Я видел когда-то сны про прекрасных принцесс и голубых саблезубых тигров, на которых ездил верхом, охотился на огненных драконов, мечтал о подвигах, славе и приключениях. А теперь все это передо мной — действуй, пользуйся. К подвигам и приключениям привыкаешь, они возбуждающе действуют на нервы, заставляют бурлить кровь, они притягивают, как наркомана наркотики, они становятся специальностью вашей жизни и, в конце концов, перестают для вас быть подвигами и приключениями.

Может, я слишком самоуверен и эгоистичен, но я готов был добиваться для себя лучшего в этом мире. Чего же я хочу? Я не могу ответить — невозможно обрядить мечту в обыкновенные немые слова, как невозможно описать встречу с синей птицей, достаточно того, что эта встреча состоялась.

Мечта — фата-моргана, сбывшись, она перестает быть мечтой, но тут же появляется другая и манит, манит и заманивает в далекие неоткрытые синие дали, где спит и ждет вас неизвестное.

Если я не знаю этого мира, я могу его узнать. Я стану его открывателем. Мечта, она проплывает, как барашек облака, высокая и недосягаемая, а за ней спешит другая. Мечта — жар-птица, пронзающая мир во всех измерениях, дрожит над нами легкой дымкой миража, завораживает своими очертаниями далеких горных вершин, раскачиваемых ветром пальм и изумрудным блеском ледников и полуразрушенных, присыпанных песком, забытых людьми городов. Мечта — это птица, живущая и поющая в вашей душе, текущая по жилам горячей алой струей.

Вот так отдыхая и разговаривая с собой и Элегией, иногда проваливаясь в легкую дрему, я провел день. Вернувшись поздним вечером, я приказал, чтобы рано утром кони были готовы к выезду.

Я торопился жить по новому и терять даже день мне казалось преступлением. Уже засыпая, я мечтал о том, как в качестве награды выпрошу у короля крепость преступника Ворлока — там рядом море, там я начну строить свои корабли.

21 «Стража! Арестовать негодяя!»

Испросив уединения и мечтая о том, чтобы поскорее покинуть этот двор, я стоял и ждал вызова короля во внутреннем дворе, начиная постепенно раздражаться и заводиться из-за промедления.

За эти дни здесь многое изменилось. Победителем вчерашнего турнира и новым героем дня стал блистательный принц Вареников — Сердолик Великолепный. Имя свое он заслужил по праву. Он воплотил в себе все женские идеалы о мужчинах — высокий, стройный, широкоплечий и розовощекий красавец с огромной грудной клеткой олимпийского чемпиона по плаванию и кулаками Кида Динамита. Картинка, а не мужчина — бог, посетивший Землю. Большие голубые глаза с воловьими ресницами смотрят на вас немного наивно и доверчиво — взгляд ребенка. Широкий, с синевой и с волевой ямочкой подбородок говорил о щедрости великодушия и скрытой внутренней силе. Густые дуги бровей, сошедшиеся на переносице, сводили дворовых дам с ума, графиня де Гали краснела перед ним, как ребенок и кокетливо строила глазки, соревнуясь со своей дочкой Музой. И еще эти волосы — иссиня-черные, цвета вороного крыла, длинные и вьющиеся, раскинутые черным плащом по плечам и части спины.

Как мне успели сообщить, этот образец мужской чести и достоинства на вчерашнем турнире не знал равных, пятнадцать раз неудачников под рев трибун выносили с ристалища с переломанными шеями и ребрами. Разумеется, королевой турнира была провозглашена принцесса, наш принц собственноручно опустил ей на голову корону. Говорят, принцесса бледнеет и краснеет при виде Сердолика Великолепного.

Эта мужская конфетка прохаживалась по двору в черной, расшитой серебром куртке, с накинутым на плечи белым плащом с малиновой опушкой и замысловатой вышивкой герба, этот вышибала с огромной роскошной пекторалью, отделанной рубинами, стоял, окруженный подхалимами, моими вчерашними друзьями, которые теперь искоса посматривали в мою сторону и сконфуженно отворачивались, поймав мой взгляд. А эта колонна, излучающая силу, самоуверенность и сверхдовольство собой о чем-то перед ними ораторствовала. Короче, я с ним не шел ни в какое сравнение. Гордость моя была уязвлена. Король умер. Да здравствует новый король! Карету мне, карету! «Ах, бедный Чацкий, оставь скорее этот двор», — говорил я себе.

Я присел на ступеньки главной лестницы и кончиком меча что-то чиркал на гранитной плите, пытаясь на обращать на них никакого внимания. Один раз мимо меня прошла принцесса, бросив мимолетный взгляд, как на пустое место. Зато, увидев принца, она просияла, как новогодняя елка. Все ясно: «Скучно и грустно и некому руку подать», — продекламировал я себе под нос.

Надо мной нависла тень горы. Я поднял глаза — принц, собственной персоной.

— Привет, Баловень Судьбы!

Какая самоуверенность в голосе, хочет выдать себя за рубаху парня. Я молча рассматривал его рубины.

— Вы не в духе, граф? Как поживают ваши драконы? — в голосе насмешка, его шутку поддержали веселым ржанием.

Я молчал.