Баловни судьбы

— Неважно кто, но кто-то брал на себя заботу, и у вас были велосипеды, карманные деньги и все прочее. — Он таки не удержался и сказал. — Может, работники службы охраны детей или ваши опекуны обращались в бюро по оказанию социальной помощи, писали заявления, что вы нуждаетесь в том-то и том-то, и вам все это давали со словами: «Пожалуйста, вот то, что вы просили, только ведите себя как следует». А что делали вы?! Разобьете велосипед — получите новый, а потом и этот вдребезги. Потому что не велосипеды вам были нужны, не о них вы мечтали, а о чем-то совершенно ином, о чем-то... в общем, совершенно ином.

— Ну и гад! — выкрикнул Бондо.

Конечно, он не мог требовать, чтобы они поняли его до конца. Для этого им нужно было уяснить свое нынешнее положение, разобраться, чем именно их обделили, а предъявлять такие требования не только бессмысленно, но и жестоко. Но хоть что-то должны же они были понять.

— Ведь на самом деле вам нужны не вещи. В том числе и от нас. То, чего вы от нас хотите...

— Мы хотим всего лишь проигрыватель, — перебил Клэс.

— Нет, вы хотите уважения. Вы хотите, чтобы мы уважали вас и сами были достойны вашего уважения. Вот чего вы хотите.

— Вот тут-то ты как раз и ошибаешься. — Глаза Клэса холодно блеснули. — Нам нужен только проигрыватель, а больше ровным счетом ничего. Насколько мне известно, каждому интернату положено иметь проигрыватель.

— Он и был у нас. Только вы его разбили.

— Насколько мне известно, пришедший в негодность инвентарь заменяют.

Он закусил губу и едва сдержался.

— Я прекрасно понимаю, что вам очень хочется получить этот проигрыватель, — спокойно произнес он.

— Ни черта ты не понимаешь! Клэс, ну-ка, скажи ему!

Макс поднялся.

— Попридержи-ка язык, Бондо, или выходи слюда, если хочешь что-то сказать. У тебя все, Клэс?

— Но послушай, Макс. — Это уже Сусанна. — Мне кажется, Аннерс еще не закончил. Он имеет в виду...

— Аннерс, наверное, сам знает, что имеет в виду. Кто хочет выступить?

— Теперь моя очередь. — Клэс передвинул во рту жевательную резинку. — Ну и ерунду же ты нес. Вполне возможно, мы для тебя слишком глупы, но, что бы ты ни говорил, нам ясно одно: мы должны остаться без проигрывателя лишь потому, что тебе так хочется. Но мы не согласны с тем, что все зависит только от тебя, что из-за кого-то одного не принимается решение, за которое голосовали все остальные.

— У нас такой порядок, — сказал Макс.

— Значит, плохой порядок, и нужно его изменить, — заявил Клэс и неожиданно миролюбиво спросил у Макса: — Разве это невозможно?

— Так сразу я не могу тебе этого обещать.

— А почему нет? Наверняка можешь, стоит только захотеть.

— Изменить порядок? Сейчас об этом и речи быть не может. Мы должны обсудить это на педсовете.

— Но ведь ты же здесь главный.

Макс почесал в затылке.

— Так сразу не могу. Но обещаю поднять этот вопрос на следующем педсовете.

— Значит, у нас будет проигрыватель?

Макс, улыбнувшись, покачал головой.

— Слишком уж ты торопишься. Вполне возможно, мы и изменим порядок.

Глаза-черносливы сверкнули.

— Выходит, есть шанс?

— Послушай, приятель, кончай лизать ему задницу. Разве не видишь, они здесь все заодно.

— Бондо, последний раз предупреждаю: или ты замолчиить, или выйдешь отсюда.

— Что, Клэс, как скажещь, убраться мне?

Клэс перевел взгляд с Бондо на Макса, потом снова взглянул на Бондо и, подумав, тихо сказал:

— Можешь остаться. Ну и собраньице у нас сегодня, уж и слова сказать нельзя. Да, вы здесь точно все заодно.

Обстановка накалилась, еще немного — и вспыхнет, как бывало, жуткий скандал со всеми вытекающими последствиями: разбитыми окнами и подрывом авторитета. Насмарку пойдет работа нескольких месяцев.

Макс вышел вперед и встал рядом с Клэсом.

— Вот и хорошо, — спокойно сказал он. — Нет абсолютно никаких оснований обижаться на всех учителей подряд и срывать на них злость.

— Верно, уж если на ком и срывать злость, так только на мне, ошибки не будет. Теперь вы знаете, кто во всем виноват.

— Довольно об этом, Аннерс. — И обращаясь к Клэсу: — Еще раз повторяю, что попытаюсь изменить порядок. Засим считаю вопрос исчерпанным. Но я хочу сказать еще об одном, а вы на досуге все обдумайте. Как вам известно — то есть некоторым из вас, — у нас существует обычай: во время осенних каникул старшие ученики и с ними двое учителей совершают небольшое путешествие. В прошлом году мы были в Швеции, а в позапрошлом — на Борнхольме...

Сохраняя полное спокойствие, Макс ловко и умело сменил тему. Засунув руку в карман, он повел рассказ о прошлых поездках, воскресил кое-какие полузабытые эпизоды и напомнил, как однажды отличился Бондо, а в другой раз — Клэс. Опасность миновала: Макс рассказывал интересно, живо и подавил мятежные настроения, а Клэс стоял рядом с таким видом, что было ясно: за деловые отношения в коллективе опасаться больше не следует.

Грубая работа, исключительно грубая работа. Он сидел на своем стуле, не вслушиваясь в поток слов, слетавших с красиво очерченных губ Макса, гнев и обида боролись в его душе. Он чувствовал, что его откровенно предали и стравили с ребятами.