Баловни судьбы

— ...Мальчик рос, окруженный любовью. Но пути господни неисповедимы... Так непредвиденно... Такой тяжкий удар для нас... жалких смертных... осознать...

— Где он провел позапрошлую ночь?

Это отцу не было известно.

— Что же, он мог бегать, где хотел? А вы даже не интересовались?

— Он часто оставался ночевать у кого-нибудь из приятелей.

— А что это за приятели?

— Ну, кое-кого из них я видел мельком. А имена... Всех не упомнишь...

— Но с кем он чаще общался?

— В основном со сверстниками, живущими по соседству, так мне кажется...

— В Нюхеме?

— Совершенно верно.

— Но с кем же все-таки? Хоть одно имя можете припомнить?

— Вероятно, моей супруге лучше известно...

Элг вздохнул и покачал головой. Ему хотелось громко кричать, но он удовольствовался тем, что оставил достойного родителя в покое и прошел в ординаторскую. Там сидел Валентин Карлссон, невероятно рыжий на фоне белых стен.

— Ну как? — спросил Карлссон.

— Безнадежно. Я не добился от папаши ни единого разумного слова. Он совсем не от мира сего. А ты что узнал?

— Я разговаривал с доктором Мубергом. — Карлссон кивнул на молодого врача за письменным столом.

Элг протянул руку.

— Элг, — представился он.

— Муберг. Острое алкогольное отравление. Едва не умер. Такой молоденький. И столько спирта. Удивительно, что остался жив.

— Он выживет?

— Судя по всему, да. Но обещать что-нибудь наверняка не могу. Хотя сам я не сомневаюсь.

— Долго еще он будет без сознания?

— Трудно сказать. Вообще-то должен вот-вот прийти в себя. Вы, конечно, хотели бы его допросить.

— Было бы желательно.

— А что он натворил?

— Если бы мы знали! — в один голос сказали Элг и Карлссон.

— Не знаете?

— Только догадываемся, — сказал Элг.

Он потеребил свои белые волосы и закурил сигарету. Пепельницы он не обнаружил и не знал, куда бросить обгорелую спичку.

— Здесь можно курить? — спросил он.

— Конечно. Сам я, правда, не курю: не положено в служебное время. Жую табак.

— Да ну? Вот это здорово, — просиял Валентин.

Он вытащил табакерку и угостил врача. Тот поблагодарил и взял щепоть.

Элг смотрел в потолок и думал, уж не сходит ли он с ума.

Врач был не менее рыж, чем его коллега. Неужели все рыжие жуют табак? Да нет, спохватился он. Жена у меня тоже ведь рыжая, а она не жует табак. Все-таки утешение.

27

Работник городской санитарной службы Петтерссон объезжал Нюхем, забирая мусор из мусоросборников. Собственно говоря, работа не такая уж грязная: вытащить полный мешок, поднять его на прицеп, а на его место поставить новый.

Но в тот день не все шло гладко. Два крафтовых мешка лопнули, и ему пришлось руками подбирать дурно пахнущее содержимое. В одном мешке оказалось битое стекло, и он порезал руку.

Настроение у Петтерссона испортилось. Что за народ! Неужели так трудно выбрасывать мусор поаккуратнее. Особенно не любил он тех, кто швыряет в мусоропровод бутылки.

Открыв очередной мусоросборник, он подсунул колышек, чтобы дверь не захлопнулась, слегка пригнулся и шагнул в тесное помещение.

На него пахнуло смрадом. Петтерссон поморщился, взглянул на мешок для мусора и оцепенел. Потом часто заморгал, не веря своим глазам, челюсть у него отвисла, он с трудом сглотнул слюну. И долго стоял не шевелясь.

Когда столбняк прошел, Петтерссон со стоном бросился прочь, через подвал, вверх по лестнице, через дверь. На улицу! И скорее к телефону.

— Он очнулся, — сообщила сиделка.

— Я понимаю, вам нужно с ним поговорить, но... — сказал врач.

— Мы недолго, — заверил его Элг.

— Ладно, недолго можно, — разрешил врач.

— С глазу на глаз, — предупредил Карлссон.

Еркер очнулся. Слабый и отрешенный, не сознавая, где он находится. Но когда взгляд мальчика упал на родителей, веки у него дрогнули. Он отвернулся к стене. Было ли ему стыдно перед ними или они были ему неприятны, он демонстративно повернулся к ним спиной.

Врач и родители покинули палату. Элг встал в ногах кровати, Карлссон прислонился к стене у окна. Еркер оглядел их недоумевающим взглядом. Он казался совсем маленьким.

Элг откашлялся и потер подбородок.

— Ну что, парень, — сказал он. — Наделал делов...

Еркер моргнул.

— Будет лучше, если ты расскажешь нам, что произошло...

— А что произошло?

— Расскажи, как вы ограбили квартиру...

Глаза мальчика наполнились слезами, он замотал головой.

— Несчастный случай, да? — подсказал Карлссон.

— Ага. — Мальчик начал всхлипывать. — Но это не я... Это те, другие.

Валл поглаживал себя по лысоватой макушке, словно хотел привести в порядок волосы, которым положено там расти.

У Маттиассона был непривычно отсутствующий вид. Лицо его было бледно.

Петтерссон стоял тут же.

Они смотрели. И видели ноги, торчащие из мешка.

— Вот... вот... вот... — твердил Петтерссон, не в силах произнести что-нибудь членораздельное.

— Да, — вздохнул Валл и подошел к мешку.

— Берись, — предложил он Маттиассону.

Они сдвинули мешок, и женщина выпала...