Балтийцы (сборник)

– Вот когда мы с господином Вальрондом на «Крокодиле» плавали, в запрошлом году, нас цеппелин травил, и как раз в этих самых местах, где мы сейчас есть, – степенно рассказывал боцман. – Плывем мы это в надводном положении, а он из облаков вдруг такой длинный и точно бы стоит. Нас заметил сию же минуту. Мы от него погружаться, и, как на несчастье, лодка в ту пору не могла уйти на полную глубину. Идем на 90 фут и слышим: тра-ах, тра-ах – бросает бомбы, значит. Лодка-то старая, трещит по всем швам. Мы думали, что пришел карачун. Ин ничего: минут двадцать потравил и отстал – решил, значит, что покончил с нами. Мы уж так до ночи и не вылезали. Всплыли часов в девять вечера, в полной темноте. Был месяц октябрь. Пока мы шли под водой, развело штормягу. Насилу добрались и стали на якорь, в нейтральных водах, значит. Стоим день, стоим два. Шторм все ревет. На третьи сутки пришел шведский миноносец и объявил, что мы нарушаем нейтралитет. Мы снялись. Походили немного. Шторм не утихает. До русских берегов не добраться никак. К вечеру вернулись обратно. Утром опять миноносец. Командир кричит, что это уже другая лодка и что мы только переждем шторм, а потом уйдем. Те смеются: «Холодно вам?» – спрашивают. – «Разумеется, холодно», – кричим. Пурга так и завывает. Тогда вдруг с миноносца на шесте протягивают нам бутылку коньяку. Миноносец качает, насилу поймали… Да… Любопытно все это было. Потом миноносец ушел. Мы тоже ушли к утру, когда потишало… Командир все это, как есть, по начальству отписал. Даже в Ставке об этом Государю докладывали.

– Ну что же Государь?

– Говорят, засмеялись и похвалили шведов. Они, конечно, люди неплохие, – и боцман пустился в дальнейшие воспоминания.

Вахта кончилась. Я спустился вниз. В кают-компании меланхолично попивали кофе и пускали граммофон.

Командир вышел из своей каюты и заглянул в кают-компанию.

– Отчего вы не спите, господа? – спросил он кратко. Вопрос казался немного странным: было около четырех часов пополудни.

– Мой совет, господа, спать во всякое свободное время – и днем и ночью, ибо могут произойти обстоятельства, которые заставят нас бодрствовать многие сутки не смыкая глаз.

Посмотрев барометр, лаг и счетчик электрического компаса, командир ушел обратно в свою каюту, приказав разбудить к перемене курса.

Попросив вахтенного начальника сообщить мне об открытии ожидавшегося вечером маяка, я последовал совету командира и лег спать.

II

Меня разбудили известием об открытии острова, в районе которого, по агентурным сведениям, нас могли ожидать всякие козни и засады. После краткого совещания с командиром мы решили, что выгоднее всего будет пройти остров возможно ближе к берегу и для этого дождаться, когда совсем стемнеет. Приняв это решение, мы застопорили машины и стали ждать.

Небо затягивалось тучами. Дул порывистый, но несильный ветер. Горизонт темнел. Наступила ночь. Мы дали ход машинам и двинулись дальше. Я не в очередь вступил на вахту, так как этот опасный курс требовал присутствия штурмана. На мостике остались я и два сигнальщика. Командир спустился в рубку. Берег был близко. Если бы не темнота, то нас легко могли бы увидеть. Мы напряженно озирались вокруг, стараясь возможно глубже проникнуть взором окружающий нас сумрак. Все томились желанием скорее пройти нехорошее место. По берегу в некоторых местах светились огни. Может быть, за морем наблюдали. Атмосфера была напряженна и тревожна…

Вдруг в темном небе разорвались тучи и яркая белая луна ослепила нас своим лучом. Лодка во всей своей наготе оказалась на серебристом фоне моря, освещенного луной, не имея возможности из-за недостатка глубины ни погрузиться, ни изменить курс. И в ту же минуту резкий звенящий свист на берегу прорезал воздух. Огонь вдали заколебался. Мимо него промелькнули тени…

Мистически холодное, жуткое чувство объяло нас. Я послал доложить командиру. Вместе с ним мы, напрягая зрение, следили за темной береговой полосой. Но там вдруг все сразу стихло. Точно притаилось. Дизеля работали на полный ход, слегка сотрясая лодку. Вода, пенясь, журчала по бортам и смыкалась за кормой в длинную серебристую струю. Через двадцать минут мы прошли опасный курс и проникли в воды, порученные нашему надзору. Мы переменили курс и вздохнули облегченно. Заметили нас или нет, так и осталось загадкой. Я спустился вниз и, не снимая пальто, лег на диван заснуть до следующего маяка.

Проснулся во время аврала погружения. Наверху рассвело. Встретился первый пароход. Не желая себя обнаруживать, командир решил дальше идти под водой.