Банан - это всего лишь банан

Когда он вошел в офис, сияя, как начищенный самовар, его сотрудники застыли в немом изумлении. Довольное выражение лица начальника и букет в его руках произвели неслабое впечатление на них.

Однако Глеб не придал значения этому и ни капли не обеспокоился о потере статуса Великого и Ужасного.

Распахнув дверь в приемную, он уже открыл рот, чтобы сказать:

— Лина, рабочий день на сегодня отменяется.

Однако девушки на привычном месте не было. Он растерянно оглядел помещение.

Глава 31

Вышел на кухню — нет. Вернулся в приемную — вдруг выходила в туалет? Все приличное время, если нет диареи — вышло. Глеб схватился за телефон — может, что случилось? Однако не успел он нажать кнопку вызова, на пороге появилась Маргарита Сергеевна, начальник отдела кадров, лично.

Ее холеное, всегда излучающее спокойствие и умиротворение, лицо выглядело смущенным и слегка озабоченным.

Какое — то тяжелое предчувствие шевельнулось в груди Демова. Хотя как могло беспокойство быть связано отделом кадров? Массовые увольнения? Глупости. При капитализме акции протеста неуместны. Да и не с чего.

— Глеб, подпишите заявление Глебовой.

Во рту у него пересохло. Мозг категорически отказывался воспринимать информацию в истинном свете, поэтому он немного помолчал, давая себе время найти какое-то верное толкование услышанному. Надеялся, что это может обозначать что-то другое, а не то, что озвучила Маргарита Сергеевна.

Но разумное объяснение никак не хотело находиться. Понимая, что пауза затянулась и нужно как-то выходить из ситуации, он только и смог что почти нечленораздельно промычать «Угу» и протянуть руку за листком. Тот будто полыхал огнем, настолько жарко ему стало. И этот образ отражал его состояние. Сейчас сгорала его надежда на любовь, на счастье, на возможность забыть боль. Схватив первое, что попалось под руку на столе Лины, он впечатал свою подпись.

Маргарита Сергеевна чуть не открыла рот, увидев, что Демов расписался черным маркером. Да еще и привычную завитушку на конечном «В» как-то неловко смазал, что получилось практически «Демон». Несомненно, такое пренебрежение к деловым бумагам свидетельствовало о крайней степени взбудораженности шефа.

Женщина собиралась уже уходить, но зацепилась взглядом за букет, который сиротливо спрятался за компьютером.

Помявшись, что совсем не соответствовало ее статусу, она, прокашлявшись, еле выдавливая слова, словно они сделаны были из крахмала, наконец, осмелилась:

— Простите, это конечно, не мое дело, — и нерешительно замерла. Хотя бухгалтерия и она сама были в относительной неприкосновенности, но влезание в личные дела шефа запросто этой неприкосновенности могло лишить. За такое и огрести можно было, как простым смертным.

Глеб поднял тяжелый вопрошающий взгляд, в котором еще чудом не вспыхнули молнии.

— У меня создалось впечатление, что ее кто-то обидел. Всегда такая милая и солнечная девочка, была сама не своя. Лицо держала, но губы поджимала, чтоб не дрожали. Я ей сказала, что две недели у нас не отрабатывают, но без вашей подписи никто никакого расчета не даст. А она только буркнула «И не надо» и убежала. Трудовую я не отдала, но там и терять нечего — полтора месяца стажа…

— Все правильно, — на ходу бросил Глеб и круто развернувшись, направился в свой кабинет, чтобы поставить точку в этом мучительном диалоге.

Рухнув в кресло, он даже не мог сначала сообразить, чем унять боль. То, что сейчас произошло, совершенно выбило почву у него из- под ног. Он чувствовал себя в каком-то дурном сне, будто его жизнь, как асфальт, только что раскатали катком. Один сладостный вечер и полная надежд ночь — и снова он просто Демон. Холодный, бесстрастный и безумно одинокий.

Коньяк с утра — не лучший вариант, поэтому, чтобы взять себя в руки, он закурил, с дымом стараясь выдохнуть из себя злость и обиду.

Но то, что случилось, имело и свою положительную сторону. Теперь между ним и Нильсом не будет никакого напряга. Ну, подумаешь, слегка писюнами померились.

Глава 32

Нильс, раздираемый противоречивыми чувствами, выдержал один день, понимая, что Глебу с Линой сейчас есть о чем поговорить и без него. Но на второй он все-таки решил позубоскалить, позадирать счастливого соперника.

— Ну, что кролик? Накувыркался? Может, хоть минутку старому другу выделишь? — в голосе его помимо воли прозвучали завистливые нотки.

— Хоть час, — с нескрываемым расстройством ответил Глеб.

— Что за акция неслыханной щедрости? — удивленно протянул Нильс.

— Лина уволилась вчера.

— Да иди ты! — если какая новость и могла заставить друга сократить свой лексикон до уровня Эллочки — людоедки, то это была она. — Сказанные три слова выразили всю гамму его эмоций. Понимая, что это совсем не телефонный разговор и что другу нужна поддержка, он ринулся к нему.

Глеб, конечно, не желал смаковать подробности своего поражения, поэтому он приготовил сразу анестетик в виде коньяка.

Однако не успели они и пригубить по первой, как раздался звонок с охраны.

— Глеб Андреевич! Тут к вам какая-то девица ломится. Ведет себя так, будто она племянница президента.