Банан - это всего лишь банан

По дороге они молчали. Но это было уже не то настороженное молчание, когда каждый в душе испытывал настоящую бурю. Сейчас они словно раскладывали по полочкам все, что между ними произошло, и еще больше — чего не случилось, временами обмениваясь ласкающими взглядами.

Подъехав к дому, Глеб, отметив у себя новую привычку, вышел из машины и проводил Лину до подъезда. На прощание взял ее руку обеими ладонями и поднес к губам. Тоненькие пальчики были холодны, несмотря на теплый вечер. Еще недавно казавшееся несбыточным желание перецеловать их вдруг оказалось вполне реальным. С наслаждением он прижался губами к руке девушки и почувствовал, что внутри словно образовалась сосущая пустота — как на американских горках. Это ощущение было так ново и волнующе, что он испугался. Слишком стремительно любовь начинает качать свои права, безжалостно разрушая все его крепкие баррикады.

— До завтра. Обещаю. Завтра мы наверстаем то, что сегодня не получили, — с трудом удерживаясь, чтоб не впиться в ее губы, хрипло сказал он.

Автомобиль, словно получив приказ хозяина, сам ехал куда нужно. К такому выводу пришел Глеб, опомнившись уже на половине дороги к дому. Он совершенно не помнил, как проехал первую половину. Мысли его, как резвые скакуны, носились вокруг завтрашнего дня. Гугл ему уже нашел самые красивые места для проведения торжеств (под торжествами чаще всего подразумевались свадебные церемонии). Соответственно, там были и уединенные коттеджи с самой изысканной обстановкой.

Выбор Глеба пал на Арт-Резиденс, загородный клуб в западном Подмосковье. Он тут же забронировал на два дня, доходчиво объясняя внутреннему контролеру, что слишком долго ограничивал себя в земных радостях и, в конце концов, имеет право на счастье.

Сладостная дрожь пробегала по телу, выдавая градус нетерпения.

Нужно еще позвонить Нильсу и сообщить, что остается его вечным должником на неопределенный период. Хотя сделать это было проблематично. По себе знал, насколько внутренняя боль может быть острой. И сейчас ему предстояло эту боль и причинить другу. Несмотря на то, что вначале тот вел себя, как похотливый примат, Глеб чувствовал, что влечение к Лине у него гораздо серьезней, чем банальная интрижка. Один воздушный шар чего стоил! Но …нельзя собаке купировать хвост по частям.

Он набрался решимости и ткнул кнопку вызова.

Нильс, словно не выпускавший телефон из рук, тотчас же отозвался.

— Что, бро?! Могу себя поздравить? Демон Ангелочку не пара? — с наигранной веселостью начал балагурить он.

— Дельфин и русалка — не пара. А Ангелочек с Демоном — как раз то, что нужно. Прости, брат. Но я все по-честному, даже не поцеловал. Она со мной.

Нильс, внутренней чуйкой и предполагавший подобный поворот, помолчал, затем резюмировал.

— Глебка, я не в обиде. Нет, сука, конечно, я в обиде. Но если смотреть правде в глаза, ты ей больше подходишь. Да, меня по носу больно щелкнула ситуация. Она послушная девочка по природе, она не сможет сказать «Гав», не сможет повертеть хвостом. А меня иногда, наверно, и надо вздернуть. Чтобы дать почувствовать страх потери. А тебя как раз и нельзя провоцировать. Ну как-то так.

Нильс, разумеется, говорил правильные слова, но как бы он ни храбрился, чувствовалось, что ему очень не сладко.

— Нильс. Ну есть и положительная сторона, — как с больным, осторожно, пытаясь как-то сгладить неприятный момент, сказал Глеб.

— Просвети.

— Ну теперь ты первым станешь моим кумом и крестным Глебовича.

— Я оценил, — саркастично скривился Нильс. Хотя Глеб этого и не увидел, но интонация доходчиво показала, что на данный момент эта информация по значимости находится где-то рядом с вопросом миграции ушастых сов.

Распрощавшись с Нильсом, Глеб озадачился еще одним вопросом. Нужен был букет цветов, который, как известно, может сослужить миротворческую функцию. В его случае — компенсационную. Претенциозные дизайнерские композиции были неуместны. Нужно было что-то нежное, под стать самой Лине. Заехав в торговый центр, он слегка растерялся — вокруг все радовало глаз, ублажало обоняние и сулило гарантированно радостный взмах ресниц любимой девушки.

От услуг продавщицы он категорически отказался, всецело доверившись своей интуиции. Он долго придирчиво осматривал цветы, пока его взгляд не упал на самое настоящее голубое облако. Представив, как девушка мило улыбнется, увидев это маленькое чудо, тут же без раздумий купил.

Всю ночь он ворочался с боку на бок. Морфей никак не хотел посетить его. Слишком возбужденный мозг противился и никак не мог позволить себе расслабиться.

Он то мечтательно потягивался, сжимая подушку, словно уже наслаждаясь обжигающей близостью, то представлял, как входит с букетом цветов и видит трогательно — смущенное лицо Лины.

Он предвкушал блаженство нынешнего дня. Поэтому с большим трудом ему удалось удержаться и не рвануть на работу раньше своего привычного времени.

Однако его предвкушения так и остались в разделе ночных мечтаний.