Банда Кольки-куна

— Я так не согласен, — заявил ротмистр.

На этой ноте сыщик расстался с жандармами. Ему действительно некогда было праздновать. Ну, открыл опасную шайку. Ну, Охту спас. А Кольку-куна кто станет ловить, Баратынский?

Азвестопуло вновь оделся подобающе и отправился в Новый Петергоф. Там на окраине города, в бывшей деревне Луизино, квартировал 148-й пехотный Каспийский имени великой княжны Анастасии Николаевны полк. Основной кадр каспийцев тоже был на войне, в Маньчжурии. Но запасные и нестроевые чины охраняли новенькие, недавно отстроенные трехэтажные казармы. Пятибоков и тут обеспечил коллежскому секретарю пароль. По территории полка его водил фельдфебель с пятью медалями.

К вечеру Сергей вернулся в столицу и сразу побежал на службу. Ворвался в кабинет и крикнул с порога:

— Там они, вшивобраты!

— Точно? — с сомнением спросил Лыков.

— Как в аптеке. Я, кажется, видел самого Кольку-куна.

— Ну уж врешь. Разве ты знаешь его наружность?

— Похож по описанию. Мужик, весь седой, не по годам. Взгляд оценивающий, спокойный. Что-то в нем особенное есть.

— А во что был одет?

— Триковая пиджачная пара, синяя доместиковая рубаха, на ногах штиблеты с мелкими резиновыми калошами.

— Черт! — коллежский советник стукнул себя кулаком по колену, как когда-то делал Благово. — Надо ехать, брать. Где он тебе попался?

— Возле солдатской чайной. Сидел на стуле, а вокруг солдатики гурьбой.

— Он там агитацию ведет.

Лыков телефонировал Герасимову. Они посовещались и решили на этот раз обойтись без санкции военного начальства. В ПОО просто подделали подпись начальника штаба округа на бланке, который нашелся в коллекции отделения. Некогда было возиться с бумажками…

Арестная команда и два сыщика помчались на Царскосельский вокзал. Жандармами командовал Комиссаров. Он тоже надел под мундир стальной панцирь. Интересно, сколько их в охранном отделении? У каждого офицера свой или передают друг другу один и тот же? Когда-то давным-давно такой был и у Лыкова — подарок покойного Буффало. Но сыщик скоро нарастил мышцы и перестал в него убираться. Он отдал полезную вещь Нижегородской сыскной полиции, где ее успешно и потеряли…

Железнодорожные жандармы подсуетились и заранее пригнали к станции Новый Петергоф нужное количество пролеток. Все делалось быстро и слаженно.

Команда подлетела к воротам казарменного городка. У ворот расхаживал часовой. Люди спешились и ждали. Лыков подошел к часовому, приказал:

— Вызови сюда Кольку-куна.

Тот нахмурился:

— Не знаю такого.

— Скажи, Лыков его зовет.

Солдат покосился на охранников и свистком вызвал подчаска. Передал ему поручение, а сам взял винтовку на руку. Ишь ты, воевать собрался…

Через пять минут из ворот вышел Куницын. Он глянул на эскорт, топтавшийся у экипажей, на Лыкова и ухмыльнулся:

— Здорово, Алексей Николаич. Нашел, значит, нас?

— Ну я же обещал.

— Вижу, ты человек слова. И что дальше будет? Эти ребята с тобой?

— Со мной.

— Вызову-ка я Сажина, — лениво проговорил атаман, разглядывая арестную команду. — Пусть разгонит их к лешему своим маузером. Первый в полку был стрелок!

— Тогда много крови прольется, — осадил его сыщик. — Пойдем, поговорим, как нам без смертоубийства обойтись.

— А эти?

— Эти пока тут постоят.

И крикнул жандармам, обернувшись:

— Ждите меня, я на переговоры!

— Ну пойдем, — кивнул атаман.

Часовой безропотно пропустил бывшего пленного и его спутника на территорию полка. Вшивобратия квартировала в пустом домике для холостых офицеров, в дальнем западном углу казарменного городка.

— Офицеры воюют, а вы их комнаты заняли? — спросил коллежский советник для поддержания разговора.

— Угу.

— А с довольствием как?

— Как-как? По солдатским рационам.

— Объедаете царя?

Куницын зло сплюнул:

— Вот доберусь я еще до него!

— Чем он тебе не угодил?

— А тем, что не мужицких кровей.

На пороге их встретил Сажин. Он недобро сощурился, глядя вдаль. Там чины арестной команды перебегали от дерева к дереву, оцепляя укрытие «японцев».

— Ишь, как псы семенят… Николай, дай-кось, что ли, я их стрельну?

— Погоди пока, нам с Алексей Николаичем сначала поговорить надо.

Они зашли внутрь. Там в большой комнате теснилось восемь кроватей. Все здесь!

— Товарищи, знакомься. Это Лыков, зовут Алексей Николаевич. Он сыщик, пришел по нашу душу.

— А подвесить его к потолку заместо ланпы! — крикнул угреватый бритый детина со шрамом поперек лба.

— Вот, это у нас Гришка Булавинов, — пояснил атаман гостю. — Несдержанный — страсть! Главный в роте матерщинник. Далее за ним…

Но договорить он не успел. Бритый подбежал к сыщику и попробовал ударить его в лицо. Тот перехватил руку, пригнул нападавшего к полу. Остальные «японцы» столпились вокруг, но вмешиваться не торопились.

Булавинов пытался вырваться, но безуспешно. Он начал зло ругаться.

— Вот, я же говорил, — хмыкнул Колька.

Сцена затягивалась. Бывший пленный сучил ногами, бранился и пыхтел. Наконец сил у него не осталось, и он обмяк. Лыков поднял его за ремень, оторвал от пола и понес к окну. Посадил под форточку, повернулся к атаману: