Банда потерпевших

Мы сидели, как обычно, впятером, у Гультяева. Просто ужинали. Я велел приготовить обыкновенный борщ со сметаной. Взялись за ложки не сразу. Переглядывались: а где водка?

Я сказал, что предстоит серьезная работа.

Когда я сказал «надо изъять», они поняли, что это означает. Хотя по глазам не скажешь. Глаза у Корзуна и Шепеля серые, похожие на кошачьи, слегка навыкате. Слегка навыкате и неподвижные. Что означает тупость и трусость.

– Так ведь у Вани ствол, – сказал Гультяев.

– У вас тоже будут стволы.

– Он воевал, – заметил Корзун и потёр шею, которую Ваня ему однажды помял.

В таких случаях нужно сказать, как отрезать.

– Зубов бояться – в рот не давать.

Будущие мокрушники молчали.

– Ты когда-нибудь видел, как бабы рожают? – спросил я Гультяева. Тот пожал плечами. – Акушерки щипцами работают. Большие такие щипцы. Но это не всегда помогает. И тогда акушерки начинают выдавливать младенца руками. Но и руками иногда не получается. И тогда выдавливают ногами. Коленками.

Мокрушники поразевали рты. Не верили, думали, что шучу.

Я подвёл итог:

– Вот почему у нас рождается столько уродов.

Мокрушники обменялись невесёлыми усмешками.

«Это хорошо, что они боятся Ваню, – думал я. – Значит, завалят его со страху. Хотя лучше, если бы при этом он завалил кого-нибудь из них. Это было бы просто идеально. Но если у него не получится, или он не захочет, это придётся сделать Гере. А я буду в это время далеко от места происшествия. Мне нужно алиби. А ещё мне нужно, чтобы Гера не боялся, что я уберу его на месте преступления. Он должен действовать в полной уверенности, что ему самому ничто не грозит.

Когда с борщом было покончено, я попросил Геру обрисовать обстановку.

– Значит, так, – сказал Гера. – Дом обычный, деревенский, одноэтажный. Окна, как ни странно, всю ночь открыты. Хотя, чего странного? Овчарка колли спит в доме. Участок небольшой, соток восемь. Соседи с обеих сторон тихие. Если шум, наверняка высунутся из любопытства…

Гера излагал свой подход, как бы он подкрался к Ване. А я думал, что вариант, на котором я остановился, конечно, кровавый. Положить троих – многовато.

Но старый долг…

Мой долг Султану до сих пор в силе. Сволочь, всучил мне фальшивые бабки, но даже слышать не хотел, за ствол хватался, когда я ему об этом говорил. Мол, это всё наши милицейские прокладки. Настоящие деньги были.

Хуже всего то, что и после расчета Султан не оставит меня в покое. Иметь в моём лице крышу в самой Москве – это для него не только удобно и выгодно. Это ещё и престижно. Я – его раб, только не сижу в его зиндане.

Гера выдаёт Корзуну и Шепелю по стволу. Два «Макарова» – из неучтенных, изъятые у бандюганов, должны направить следствие по ложному следу. Третий ствол, у Гультяева, мой ему подарок, браунинг, тоже из неучтенных.

Если честно, мне жаль всех. И Ваню, и Клаву, и Элю. Им бы ещё жить да жить. Но нет другого варианта. Другой вариант – это их добровольный отказ от миллиона. Но ведь не отказываются

Клава

У Эльки как бы отшибло любопытство. О Ване – ни слова. Наконец, прорывается:

– У вас серьёзно?

Я не знаю, что ответить. Ваня за мной не ухаживает. Хотя сейчас не до нежностей, я сама это понимаю. И всё-таки, можно сказать раз в день одно ласковое слова. Если бы мы вели обычную жизнь, я бы от такого отношения давно уже полезла на стенку. Иногда мне кажется, что Ваня ведёт себя так, будто боится вести иначе. Прячет нежность. Он во мне не уверен. Наверно, что-то чувствует.

Если честно, мне мало его ласк. В постели я фантазёрка. Но я боюсь сказать ему об этом. Он может заподозрить испорченность, и тогда я не прощу себе, что была откровенна. Я не люблю испытывать чувство вины. От этого я плохо себя чувствую, это меня гнетёт. Я так воспитана. Я мамино солнышко. В детстве я была уверена, что, если я скажу маме, что мне понравилась звездочка на небе, она мне её тут же достанет.

Мне кажется, мама стала рано болеть из-за чувства вины передо мной. Нам часто не хватало денег. Это меня расстраивало и унижало. Мама придумала мне утешение – научила меня мечтать. Говорила, что мне обязательно встретится мужчина, у которого есть всё. И этому мужчине нужна будет только женщина, которая знает, что с этим всем делать. То есть я.

Повзрослев, я стала искать такого мужчину. Для этого приезжала в Москву. Но потом я поняла, что такие мужчины не ходят по улицам и не бывают там, где бывала я. Шансов встретить практически никаких.

И вот надо же такому случиться. То, что я хотела получить от мужчины-комплекта, теперь есть у меня самой.

Гультяев

Мы ехали на мокрое дело в нормальном настроении. Мандраж, конечно, присутствовал. Всё-таки нам ещё не приходилось убивать. Но панического страха не было. Этот страх Пряхин снял.

Пряхин убедил нас, что убрать Ваню и тёлок в наших общих интересах. Тогда, дескать, он будет больше верить нам и поручать важные, а значит, денежные дела. Внушил, что нам ничего не будет. Он уже придумал, как направить следствие по ложному направлению. Иначе ведь и ему несдобровать.