Бандитка с Чёрных гор (СИ)

Таким образом она продвинулась на пять или шесть футов. От долгой задержки дыхания лёгкие стало ломить и жечь. Но вдруг голова её выскочила на поверхность, и она судорожно вдохнула свежий воздух. Поднырнув под грань скалы, Дучесс оказалась в абсолютной темноте, но воздух здесь был отличный. В мире труднее было найти место, более подходящее для убежища. Растопырив руки, Дучесс убедилась, что скала довольно круто уходит в воду.

Пришлось чуть-чуть отплыть в сторону, и тут ноги нащупали камни. Чуть позже она уже сидела на берегу, и никак не могла вдоволь надышаться.

Выступ, на который она уселась, был узким и скользким. Темнота вызвала в душе Дучесс какой-то первобытный ужас; кроме того, здесь было просто холодно. Река питалась талым снегом с гор, и тут было ничуть не теплее, чем на хорошем леднике.

Теперь ей стало ясно, что этот уголок мог служить прекрасным укрытием для человека.

Но что делать с лошадьми? Как ввести их в эту мрачную ледяную гробницу? Трудно себе представить лошадь, умеющую подныривать под скалу и взбирающуюся на узенькие скользкие выступы. Да, это был бы великолепный цирковой трюк! Но если бы лошадь захлебнулась и стала тонуть, это наверняка принесло бы смерть и всаднице.

Впрочем, если бы вдруг удалось протащить сюда лошадь, она бы не поместилась здесь: ей в отличие от человека требуется большее пространство. Ощупывая камни руками и босыми ногами, Дучесс пробиралась сквозь темноту, пока стена с левой стороны не исчезла, а сама она далеко впереди не рассмотрела маленький светлый кружок. Ещё шаг, и под ногами заскрипел острый гравий. Он впивался в ноги и обдирал на них кожу. Но Дучесс продолжила путь. Любопытство помогло превозмочь боль. И вдруг Дучесс отчётливо уяснила, что она, словно какая-то дура, отправилась в опасные исследования с голыми руками. Она заколебалась и, решив уже было вернуться назад, вдруг — неожиданно для себя — решила продолжить путь до тех пор, пока не почувствует опасность, — если это вообще было убежище бандитки, которая терроризировала обитателей ранчо Гвен.

Двигаться становилось всё легче и легче, тот самый кружок света становился всё шире и ярче. Дучесс заметила, что она движется уже в слабом полумраке. Она осторожно продвигалась вперёд. Споткнувшись о камень, нагнулась и подняла его — пусть послужит орудием самообороны в случае стычки с неприятелем, будь то животное или человек, всё равно. В таком месте вовсе не удивительно будет встретить человека в засаде или отдыхающего хищника.

Насколько она смогла осмотреться в этом странном свете, всё говорило за то, что она шагает вперёд по длинной пещере, свод которой теряется во мраке, и только время от времени сверкает свисающими сверху кусками то ли руды, то ли каких-то странных натёков.

Чем шире становилась пещера, тем выше поднимался её свод. В этой части она была не меньше двадцати футов в ширину. Тёмная вода мчалась по центру пещеры, заполняя всё пространство непрестанным шумом. Громкий говор воды, звонким эхом отражающийся от стен, позволял Дучесс смело шагать, не опасаясь, что звук шагов выдаст её, но в то же время сама она не смогла бы расслышать гул приближающейся опасности.

Мучимая страхами и сомнениями, она заметила, что подходит к большой, фута в три, трещине в скале, через которую в пещеру проникал мягкий дневной свет. И в эту трещину она увидела нечто невероятное.

Прямо перед ней, под наклонной каменной стеной, очутилось настоящее жилище — именно дом. Настоящий уютный дом! Она была убеждена, что вода не смогла бы вымыть в скале такое большое и удобное пространство.

Скорее всего, скала в этом месте давно треснула и расселась. Да, совершенно определённо, это чудо сотворила не вода.

Может, когда-то, давным-давно, огромный кусок скалы, отколотый невероятной внутренней силой, отошёл от самого сердца горы и сотворил эту гигантскую камеру, и только потом, сквозь появившиеся трещины, сюда проникла вода.

Да, скорее всего, так оно и было. Когда-то Дучесс слышала, как одна ковбойша рассказывала, что эта река в одном прекрасном месте в горах всем своим током стремглав проваливается в какую-то дыру прямо под землю. Но вряд ли дыра, да ещё в которую льётся поток воды, смогла бы так хороню осветить пещеру. Похоже, здесь было ещё одно отверстие, сквозь которое проникали солнечные лучи. Они освещали огромное пространство, усыпанное чистым, но тёмным песком. Почерневшие от копоти стены указывали на место, где готовили пищу и где зимой ради обогрева разводили огонь.

Остальное пространство с помощью больших кусков полотна было разделено на небольшие отсеки, расположенные открытой частью в сторону очага. Всё это было сделано просто и умело и в то же время создавало определённый комфорт и иллюзию уединённости.