Банк страха

— Какой профессии? — Хофман взглянул на карточку. — Здесь сказано «брокер».

— Да. Но вы уже поняли, чем я занимаюсь.

— Нет, не понял. На кого вы работаете?

— Ну, скажем, я работаю с друзьями вашего отца.

— То есть с ЦРУ? Или, может быть, с запойными пьяницами? Простите, не могли бы вы изъясняться поточнее?

— Надеюсь, вы простите меня за то, что я не смогу изъясняться точнее. — Он, казалось, был уязвлен тем, что его представительность ставится под сомнение.

— О’кей. Примем пока, что вы работаете на ЦРУ, но не хотите в этом признаться.

— Принимайте что угодно, мистер Хофман. Это чисто деловое предложение. Мне кажется, у вас есть информация об этом иракском господине и его деньгах. И я готов заплатить за нее.

— Постойте. Вам нужны деньги Хаммуда? Или только информация о нем?

— Только информация. Я занимаюсь информационными делами. Денежными делами я не занимаюсь.

— Как скучно.

— Деньги быстро тратятся. Информация живет вечно.

— Да, да. Я уже слышал этот бред от моего папы. Так что увольте. И почему же вы думаете, что я что-нибудь знаю о Хаммуде? Я просто консультант по бизнесу. Я ни на кого не работаю и ничего такого не знаю.

— Но у вас есть друзья, которые знают.

Хофман прищурился.

— Так же, как и у других в Лондоне, кто занимается расследованиями. Почему бы вам не обратиться к кому-нибудь еще?

Объяснения, казалось, причиняют Хилтону страдания.

— Мне сказали, что у вас есть друзья в «Койот инвестмент».

Хофман побледнел. Ему хотелось по возможности оградить Лину.

— Зря вы так думаете, — сказал он.

— Где вы возьмете информацию — дело ваше, мистер Хофман. Я готов заплатить за нее — вот мое предложение.

— И во сколько же вы ее оцениваете, эту информацию, которой у меня нет?

— Дорого. Я уже говорил вам, я богат.

— Мои условия — один миллион долларов, деньги вперед.

— Но это неслыханно.

— Может быть. Но здесь именно столько стоят такие сделки — с фальшивой визиткой, со всякими хухры-мухры, когда нужно украсть информацию, нарушив английские банковские законы. Я такими делами не занимаюсь. И не люблю шпионов.

— Не сердитесь, мистер Хофман. Я просто хотел сказать, что миллион долларов — это очень большие деньги. Вполне возможно, что мы заплатим вам такую сумму за ту информацию, о которой я говорил; но я должен подумать.

— Думайте, что хотите. Кстати, для записи, если у вас под вашим замечательным шпионским костюмом есть шпионский магнитофон: я отказываюсь заниматься какой-либо нелегальной деятельностью и заявлю об этом однозначно в записке о нашем разговоре для моего адвоката.

— Не надо адвокатов, мистер Хофман. Я пришел с деловым предложением. При чем здесь суд?

— Мой номер телефона — на карточке. Позвоните, если у вас будет настоящая работа.

Хофман проводил его до двери. Открыв ее, он увидел еще одного человека, который ждал в холле и смотрел, чтобы никто не помешал любознательному мистеру Хилтону. Он тоже был смуглый, с курчавыми волосами и размеренной, качающейся походкой циркового униформиста.

— Сводите вашего друга что-нибудь выпить, — сказал ему Хофман. — Кажется, ему надо слегка расслабиться.

Проводив посетителя, Хофман совершил поступок, для него нехарактерный. Он позвонил отцу в Афины, чтобы посоветоваться. Там был полдень, и Фрэнк Хофман, видимо, находился в похмелье. Сэм боялся, что сейчас опять начнется лекция про море денег. Но отец, кажется, забыл о прошлом разговоре. Его порыв иссяк.

— Привет, папа, — сказал Сэм.

— Кто это? — При единственном сыне вопрос Фрэнка Хофмана был глупым; он просто не любил, когда его заставали врасплох.

— Это Сэм. Как ты сегодня?

— Говенно. Вчера вечером принял лишнего с одним гинекологом из Катара. Рассказывал замечательные истории о частной жизни почтенных настоятелей двух святых мечетей. А как ты?

— Неплохо, папа. Грех жаловаться. Много работы.

— Не кричи так громко. Голова болит.

— Извини, — шепотом сказал Сэм.

— Вот, хорошо. Так что же за звонок из поднебесья? Боюсь, что не сыновняя привязанность. Не иначе, тебе что-нибудь нужно.

— Мне действительно нужен твой совет, папа.

— Как трогательно. Вот для чего существуют папочки — платить по счетам и давать советы. Чем могу быть полезен?

— Тебе что-нибудь говорит фамилия Хилтон?

— Конечно. У него множество гостиниц. Я в них часто жил. Следующий вопрос.

— Перестань, папа. Я не его имею в виду. Этого зовут Мартин Хилтон. Ты его не знаешь по службе?

— Вроде нет. Как он выглядит?

— Среднего роста. Тридцать пять лет. Темный. Манеры приятные, но костюм носит не очень складно, если можно так выразиться. Он смахивает на твоих бывших коллег, только более спокойный.

— И что ему было нужно?

— Информацию. Но не по-хорошему: он все время намекал, что работает Бог знает на кого, а на кого — не сказал. И кажется, он располагает очень большим карманом.

— Что еще?

— Из того, что можно сказать по телефону, — все.

— А, мы соблюдаем конспирацию! Очень романтично! Что, тут опять замешаны ай-яй-яй-рабы?

— Да, конечно. А ты как думал? Может Хилтон работать на Цирковое и развлекательное училище?