Банкир

– Мы достаточно вникли в дела за то время, что провели здесь, – ответил Антонов. – И я хочу предложить следующее. Мы сейчас платим налоги в Москве, так? Давайте мы переведём уплату налогов сюда, в Тюмень, а вы нам, Павел Тимофеич, уж посодействуйте ответно. Предоставьте или налоговую льготу, или всё-таки оградите нас от прокуратуры… За счёт льготы мы покроем те штрафы, которые абсолютно бесспорны. А там есть и спорные вещи.

Губернатор встал и прошёлся по кабинету.

– Так-так-так… Помнится, мы этот вопрос обсуждали три года назад, о переносе налогов сюда. И тогда вы сказали, что это невозможно…

– Тогда была другая ситуация…

Зарудный уже не просто подмигивал, но открыто задевал его рукой: Алексей когда-то вменил ему это в обязанность: если он будет говорить что-то совсем неверно, то останавливать его, не сообразуясь ни с какими приличиями.

Но на этот раз Антонов не внял предупреждениям своего зама: он был уверен в том, что говорит, да и Зарудного уже предупреждал о налогах – правда, немного туманно.

Главное, у него была готова цифра, которую он назвал губернатору, и тот записал.

После этого Зарудный уже перестал делать ему знаки. Такие вещи зря не произносят, да и не забываются они теми, для кого озвучены.

А Антонов эту цифру – налогов, которые они здесь будут платить, – вымучивал долго: два утра подряд поднимался в несусветную рань и садился за расчёты. То уменьшал цифру, то увеличивал, в итоге выстрадал среднее, которое, как ему казалось, решит все проблемы – по крайней мере, в Тюмени. А что потом будет в Москве, он пока и думать не хотел.

Собственно, на этом и закончилась важная часть встречи. Они ещё полчаса обсуждали всякие детали: как, когда подпишут договор. Губернатор пригласил в свой кабинет начальника финансового управления, позвонил начальнику областной налоговой инспекции, Зарудный тоже много дельного подсказал.

Договор решили подписать на следующей неделе, и Антонов, к слову, предупредил губернатора, что собирается махнуть на берег Обской губы, посмотреть на новые порты, которые там заработали. Построили их очень быстро – буквально за два-три года, он их ещё не видел. Но уже имел в них интересы: один молодой предприниматель предлагал проект.

Из Москвы для составления договоров о переводе налогов в Тюмень должны были прилететь двое или трое бухгалтеров и юристов, они и подгонят всё под ту цифру, которую сегодня записал губернатор.

Антонов, по сути дела, опять бежал, опять бросил всё в нерешённом и запутанном виде. Главной обузой казались вроде бы Кречмар и Сонкин: надо ведь их увольнять?

И это он взвалил на Зарудного, и налегке, вместе с Мишей – своим московским охранником – противным вообще-то парнем, но приходилось терпеть, – поездом отправился из Тюмени на север. Благо, железная дорога дотянута теперь до самого берега Обской губы – до Ямбург-порта, за Полярным кругом.

Этот охранник Миша был довольно высокий и худой молодой человек с преждевременно поредевшими светлыми волосами, с брезгливо отвешенной губой и с какой-то постоянной неприязнью и угрозой в хронически бледном лице. При этом он казался таким гибким во все стороны, словно был вообще бескостным.

Он был бестолков донельзя и служил скорее ФСБ чем своему формальному начальнику, Алексею Антонову.

…Почему я вообще именно его взял с собой? – задал себе вопрос Антонов, когда Миша напутал с билетами на поезд и пришлось самому улаживать насчёт отдельного купе. Мишу сунул ему его зам по безопасности Строгалев, а он вначале даже не осознал: кто такой этот Кравцов?

Лишь потом вспомнил: неприятный такой, костлявый блондин… Ну да какая разница.

Теперь однако им предстояло ехать вдвоём в поезде, пробыть вместе четыре дня, и он невольно задумался об этом Мише Кравцове.

Итак, допустим, что Миша служит в ФСБ… Но служить ФСБ значило: любому инициативному прохвосту, который принимает у него письменные отчёты об увиденном и услышанном вокруг Антонова и заодно – наверняка всегда намёками! – даёт ему подсказки: то хорошо, это плохо, а вот этого твоему боссу вообще не надо делать…

У этих инициативников из ФСБ (так казалось Антонову) всегда будет много идей, причём идей, по большей части, вредных. Вернее, они полезны для самой ФСБ, но отнюдь не для тех, кого служба якобы охраняет.

В том числе, в целом – считал Антонов – ФСБ как организация вредна России и работает не только даже на себя, но и на благо врагов России. Например, на Америку и другие стран НАТО… Не по злой воле, а потому, что ФСБ сейчас, фактически, не имела руководства, ибо сам президент страны Путин был лишь один из винтиков ФСБ.

«Бестолковый ты, Миша!» – когда-то давно, ещё в Москве, вырвалось у Антонова, и после этого Миша месяца два показывал ему своё недовольство. Потом вроде бы всё это забылось, но это на поверхности, а как на самом деле?

Миша решил загладить свою ошибку с билетами на поезд и притащил кучу тёплой одежды.

– Алексей Викторович, примерьте! Там ведь, говорят, ещё зима.