Банкир

– На перроне подожди – объявится. А деньги я Прохоренке передам, ты не сумневайся. Хоть своего я и не упущу, а чужого мне тож не надобно. Грех один от чужого и – никакого достатку, уж я-то знаю, насмотрелась. Ой, девка, заболталась я тут с тобой! Уж подъезжаем! Пассажиров пора высаживать, а то ведь проход как перегородют, час выбираться потом будут, а на нас начальство ругает – не положено это. У тебя много вещиц-то?

– Да нет. Две сумки.

– Ну, знать, сама справишься. А дверь вагонную я тебе отомкну. Сама-то московская?

– Да.

– То-то я слышу – говор ненашенский. Да не переживай ты сильно. Коли деньги да вещи целы… А мужик – найдется, Да и девка ты видная, сама не пропадешь.

Поезд застыл у перрона Курского вокзала. Одинцова вышла с двумя сумками: одна – ее собственная, вторая – баул с «железками» и бронежилетом; его она повесила на плечо и попыталась уравновесить своей сумкой – выходило не очень…

Не хватало еще, чтобы какой-нибудь служивый стопарнул ее по подозрению, что в бауле – золото… Обнаружить там автоматическое оружие – тоже будет для милиции сюрпризом… Что делать?!

Девушке было страшно. И тоскливо. Она представила вдруг, что Сережа Дорохов лежит где-нибудь в купе, застреленный… И она его больше никогда не увидит… И – она сама…

Стоп. Что же она стоит? Народ, которого этим рейсом и так-то было немного, быстренько уходит от вагонов, и стоять столбом с двумя баулами… Может, просто бросить этот мешок с «армейским провиантом»? Дудки! Баул – не спичечный коробок, а сейчас все так напуганы террористами и прочими шутниками, что, оставь она сумку посреди перрона, ее догонит первый же дежурный милиционер.

Если, конечно, не сопрут. Это было бы выходом, но не будешь же кричать: воры, а-у-у, а вот кому набор террориста-одиночки, свежесобранный!? Зайца кому, кому выбегайца?!

Лена двинулась в изрядно поредевшем потоке пассажиров. Вышла на привокзальную площадь. Решение у нее оформилось, как только «столбняк» оставил ее и она сделала первый шаг. Все просто: берет такси и-к Гале Востряковой.

Более толкового решения просто не бывает.

Одинцова шла легко и скоро. Казалось, что и мешок стал легче. Кавказцы провожали ее взглядами, покачивали головами, цокали языками – и Лене это не было неприятно. Когда-то она, как все, считала такое поведение «южных людей» вызывающим. Но как-то познакомилась с Ренатой Буровцовой: она родилась и выросла в Тбилиси, отец был военным, прожила там до двадцати лет и – совершенно светлая, русоволосая девчонка – говорила по-русски с едва уловимым грузинским акцентом; такое невероятное сочетание доводило хорошо одетых мужчин из бывших южных республик Союза до такого состояния, что цветы, шампанское и прочие мелкие атрибуты «всэнародной любвы» просто сыпались на Рену дождем. Вернее – майским ливнем.

Познакомились они на курсах моделей. Девушка казалась Лене замкнутой и холодной; зато, когда встречалась с земляками, – просто расцветала: беспрестанно тараторила по-грузински, лучилась улыбкой и была похожа на распустившееся в одночасье теплой ранней весной субтропическое растение. Как-то она призналась о причинах своей хандры:

– Слушай… Здесь так скучно… И на улицах – все словно чужие, никто с тобою не заговаривает, никто не пристает, не знакомится…

Как выяснила тогда Одинцова, в Тбилиси тех времен знакомство на улице было просто знакомством, и ничем больше; тогда же Лена объяснила Ренате, чем может завершиться такой вариант в Москве. Да она и сама быстро все схватывала…

Одинцова подошла к стоянке, решив, что сядет только в такси, и никак не на частника. Машина не замедлила себя ждать. На то, что выкатилась она «не в очередь», Лена, занятая своими мыслями, внимания не обратила.

Таксист помог уложить сумки в багажник, улыбнулся, приподняв баул:

– Золото везете?

– Не-а, – улыбнулась в ответ Лена. – Бриллианты!

– Люблю состоятельных клиентов! А то – помельчали: все баксы да баксы, да и те – «дипломатами», никакого размаха!

– Что поделать – кризис, – поддержала шутку Лена. Уселась на заднее сиденье. Наморщив лоб, попыталась вспомнить адрес Галиной фирмы и не смогла.

Вернее, она его и не знала никогда – память девичья, а когда случалось брать «мотор», просто подавала водителю визитку. А визитка та осталась у Сергея. А вот где он?..

– С мужем уже развелись? – продолжал шутить шофер.

– Да нет, – ответила Лена «на автомате».

– А жаль. Я бы сразу приставать начал. С самыми серьезными намерениями.

Такие красавицы ко мне подсаживаются нечасто. Так далеко едем?

– Вы знаете, адрес я не помню… Я визуально знаю… Офис в переулке, за Никитскими, знаете, улочка, там еще церквушка… Можно по Тверскому подъехать…

– Разберемся!

Водитель тронул машину:

– Так как насчет знакомства?

– Даже не знаю.

– Почему?

– Ошарашена вашим обаянием.

– Еще бы! Меня зовут Лешей.

– А меня – Клеопатрой.

– Клепа, значит? Ну, сегодня день сюрпризов! Я с утра возил знатного смородиноведа – Тутанхамона Семеныча Подкопаевского.

– Да? И – далеко?

– Известное дело – на съезд смородиноведов и смородинолюбов стран СНГ.

Интеграция, знаете ли… Анекдот такой есть… Приезжает чукча…