Банковский кредит: проблемы теории и практики

Так, сторонникам мнения о видовой принадлежности договора банковской ссуды к договору займа для обоснования своей позиции как достоверной пришлось определить сущность договора займа в широком и узком смысловом значении. В частности, О. С. Иоффе в период действия ГК 1964 г. писал: «В том виде, в каком договор займа непосредственно регулируется ГК…, его применяют только граждане. Заемные отношения граждан с организациями (банком, гострудсберкассами…) лишь упоминаются в ГК… с выделением иногда некоторых видов этих отношений (например, краткосрочных и долгосрочных ссуд, выдаваемых кассами взаимопомощи, так как первые всегда носят беспроцентный характер, а вторые предоставляются под проценты, если иное не предусмотрено специальными правилами» [319] . Ученый замечал: «В отношениях между самими организациями нормы ГК о договоре займа используются разве только в случаях натуральной помощи (семенами, кормами и т.п.), оказываемой одним колхозом другому. Во всех остальных случаях… взаимное кредитование… организаций запрещено, а их прямое банковское кредитование осуществляется на основе специального законодательства» [320] . В этой связи и возникла необходимость выведения понятия договора займа в широком смысле слова. Е. А. Флейшиц писала, что «наряду с договором займа в том узком смысле, в каком он непосредственно регулируется ГК, можно говорить о займе в широком смысле слова, поглощающим любые сделки по предоставлению кредита в чистом виде» [321] . Такое широкое понимание договора займа, как отмечал О. С. Иоффе, выражено в ст. 269 ГК (1964 г.), согласно которой сущность всякого договора займа состоит в том, что сторона, получившая деньги или определенные родовыми признаками вещи, обязана вернуть такое же их количество своему контрагенту. Приведенная общая формулировка, по мнению ученого, охватывает самые разнообразные виды заемных правоотношений, в том числе подпадающих под ст. 270—271 ГК (1964 г.) [322] .

Вместе с тем Е. А. Флейшиц усматривала только единственную сходную черту между сравниваемыми договорами. Она писала, что «договор банковской ссуды есть такая «разновидность» договора займа, которая с договором займа, регулируемым ГК союзных республик, лишь в одной существенной черте: тот и другой договор обязывают должника к возврату полученной им и поступившей в его распоряжение денежной суммы (ГК союзных республик – также и иной вещи, определенной родовыми признаками)» [323] . При этом Е. А. Флейшиц настаивала на консенсуальной конструкции договора банковского кредитования, что, по мнению О. С. Иоффе, является неприемлемым, поскольку в таком случае пришлось бы говорить о самостоятельности такого договора относительно реального договора займа.

О. С. Иоффе в качестве реального характеризовал любой договор о предоставлении кредита, будь-то договор банковского кредитования индивидуального жилищного строительства или договор краткосрочной банковской ссуды, а равно договор долгосрочной банковской ссуды. В частности, по поводу первого договора ученый критически оценил позицию некоторых авторов, считающих, что такой договор, во-первых, является консенсуальным, во-вторых, носит целевой характер с принятием заемщиком-застройщиком обязанностей по своевременному завершению строительства, соблюдению требований проекта, в-третьих, опирается на особые формы обеспечения в виде предоставления банку залогового права на дом, в-четвертых, тесно связан с трудовым правоотношением, в котором состоит застройщик. Указанные особенности договора банковского кредитования индивидуального жилищного строительства позволили шестьдесят лет назад прийти к выводу о том, что такой договор является самостоятельным, отличным от договора займа [324] . Однако О. С. Иоффе утверждал, что эти особенности не находятся в противоречии с сущностью договора займа, кроме признания такового договора консенсуальным. Ученый не видел в то время возможности признания за сравниваемым договором характера консенсуального. Он пишет: «Если бы этот договор был бы консенсуальным, он еще до выдачи кредита содержал бы все необходимые для его заключения существенные условия. Одним из них… является сумма кредита… реальная сумма, на получение которой вправе притязать застройщик… В момент выдачи застройщиком обязательства банку еще нельзя с уверенностью сказать, какой в действительности окажется сумма будущего кредита… Следовательно, соглашение о кредите фиксирует ориентировочно-предельную, а не фактическую ее величину и, таким образом, лишено одного из обязательных для договора элементов… Отсюда следует, что банковское кредитование индивидуального жилищного строительства опосредуется не консенсуальной, а реальной сделкой…», а сам договор является «особой разновидностью договора займа» [325] .