Баннерет

— Живой, — превозмогая сухость и горечь во рту, прохрипел я, приподнимаясь на локтях и всё-таки открывая глаза. Оказывается, пока я валялся в отключке кто-то успел стянуть с меня промокшую от пота и задубевшую от запекшейся крови рубаху, и укрыть шкурами, чтобы не замёрз. Кто это сделал, догадаться, в общем-то было не трудно, — Но состояние сейчас такое, будто меня сожрал трупоед, переварил, высрал. После чего, то, что получилось, нашёл какой-то пёс-говноед и повторил процедуру.

— Ну, раз у тебя остались ещё силы шутить, значит жить будешь. Пускай, и в виде переваренной какашки, — со своим обычным ехидством в голосе заметила девушка. Затем присела рядом со мной на корточки и протянула мне флягу, — На вот. Освежись. Полегчает.

Я с сомнением покосился на откупоренный кожаный мех, немного помедлил, принюхиваясь, а затем поинтересовался.

— Я надеюсь, ты это не у Бернарда её одолжила?

Айлин покачала головой, тяжело вздохнула, сунула мне флягу в руки и тут же вернулась обратно за стол. Юмор она явно не оценила. Впрочем, шутка и впрямь могла быть так себе, но могла бы сделать скидку на моё состояние.

Во фляге оказалась самая обычная, холодная вода, чуть подкисленная дешёвым вином. Она тут же приятным, освежающим водопадом упала мне в глотку, вымыв изо рта горький привкус и залив разверзшуюся там сахару. Вылакав всё до дна, я шумно выдохнул, отложил флягу в сторону, с трудом поднялся и огляделся в поисках рубахи. Долго искать не пришлось. Она висела на стуле. Правда не та, в которой я бегал вчера. Подранная, пропитанная потом, залитая кровью и блевотиной. А чистая, явно недавно выстиранная. Зараза, даже обидно одевать такую на грязное тело. Эхх, вот бы сейчас…

— Бадейка там, в углу, — словно бы прочитав мои мысли хмыкнула Айлин, — Для помыться она, к сожалению маловата, но вот на то, чтобы освежиться, её вполне себе хватит. Да, ты опять проспал завтрак, так что урвать удалось только то, что осталось.

В мою голову начали закрадываться смутные подозрения о том, что пока я валялся без чувств девушка опять успела где-то накосячить. А то и проебаться по-крупному. Слишком уж она постаралась ради того, чтобы скрасить мне это дерьмовое утро.

— В чём подвох? — поинтересовался я, смерив её подозрительным взглядом, — Ты подожгла платье одной из маркитанток? Поцапалась с кем-то из местных? Блин, я даже даже, боюсь предположить, что могло ещё произойти…

— Предположи, что произошла простая, человеческая благодарность, — девушка скрестила на груди руки, смерила полуобнаженного меня долгим, изучающим взглядом, и с ехидством в голосе добавила, — Предположи и иди, наконец, умойся. А то выглядишь ты сейчас и впрямь так, будто тебя дважды переварили.

Я спорить не стал. Не было ни сил, ни настроения. К тому-же мысли всё больше и больше начинал занимать предстоящий бой. Мы, конечно, навели вчера шороху в лагере бандитов. Подожгли арсенал, надеюсь, что отравили лошадей. Даже, вроде, убили с полдюжины человек. Вот только у этих засранцев всё ещё остались стены. Волчьи ямы. Волкодавы. Да и стрелы для луков, если пошуровать по хатам, наверняка отыщутся. Да уж, денёк будет непростой, мягко говоря.

Вода в бадейке оказалась бодряще-холодной. Она и впрямь неплохо освежала и немного разгоняла, разлившиеся по телу слабость и боль. Приводила мысли в хоть какое-то подобие порядка.

Умывшись и обтерпевшись, я вернулся к столу, натянул рубаху, уселся на стул поудобнее и с подозрением уставился на Айлин.

— Чего? — после минутного молчания удивлённо спросила девушка.

— Говори.

— Чего говорить то? — она скрестила на груди руки и смерила меня заинтересованным взглядом. Я в ответ смерил её, не без удовольствия подметив, что под простой рубахой из грубой ткани отчётливо прослеживались приятные глазу формы. Дублет, похоже всё-таки пришлось постирать. Сейчас он наверняка висел где-нибудь снаружи. Сушился.

— Не знаю, — пожал плечами я, всё-таки принимаясь за еду, — Просто у меня такое ощущение, что ты хотела что-то сказать. Но не знала, с чего начать. Подсказываю — начинать нужно с начала.

— Очень смешно, — фыркнула Айлин, — Ты ещё скажи, что заканчивать нужно концом.

— А вот это уж как повезёт, — хмыкнул я, — Некоторые и впрямь, оканчивают концом. Но, будем надеяться, это всё же не твой случай.

— Очень смешно, — фыркнула девушка, — Ты там случайно головой нигде не стукнулся? А то после пробуждения из тебя юмор прям фонтанирует. Того и гляди всё вокруг забрызгает ароматным фонтаном так, что придётся потом долго и муторно оттирать.

— Уж после вчерашнего, я бы точно не рискнул поспорить с тем, что ты знаешь толк в ароматных фонтанах, — подколол её я, но по раскрасневшемуся лицу и сжатым кулакам, понял, что всё-таки перегнул палку. Что ж. Иногда, и я не могу вовремя остановиться. Тоже не без греха, да.

Она уже хотела бросить что-то по её мнению дико обидное, залепить мне пощёчину и демонстративно выйти наружу, но я её опередил, примирительно выставив руки перед собой и бросив.