Баннокбёрн. Величайшая победа Роберта Брюса

Ценным товарищем (от слова «товар») оказался граф Херефорд. Зять короля, как-никак. Уже в октябре Брюс обменял его на пятнадцать пленников, томившихся в Англии с незапамятных времён: свою Элизабет, дочь Марджори, сестру Кристину и в довесок старикана Вишарта, епископа Глазго, в неволе ослепшего и одряхлевшего. Племяш короля Роберта, недоросль Дональд, граф Мар, «ниву» которого (выражаясь выспренно) «успел взрыхлить» шалун Эдуард II, возвращаться отказался. Мало того, Брюс ещё и выкуп с графа содрал. Сумму нам неизвестна, зато известны аппетиты Роберта I. К примеру, Джон де Бретань, граф Ричмонд, захваченный под Байлендом в 1322 году, был оценён в двадцать тысяч фунтов стерлингов, а сэр Ральф Невилл, известный как «северный павлин», выкупился из плена после Баннокбёрна за две тысячи марок (марка – две трети фунта стерлингов). Баннокбёрн, вообще, дороговато вышел роду Невиллов: кроме Ральфа в лапы к шотландцам угодили оба его брата, Джон и Александр. У сэра Уильяма Фоконберджа в баннокбёрнской битве погиб старший сын, а младшего пришлось выкупать за пятьсот марок. В ноябре Эдуард II дал указание казначею выдать чиновнику Алейну де Уолингфорду сто фунтов стерлингов, чтобы он мог заплатить выкуп за сына.

Владетель Торторвальда, как и старший сын его соседей Дугал МакДауэлл, как и множество других обитателей юго-запада Шотландии, пал при Баннокбёрне, сражаясь за Эдуарда II

Как уже говорилось выше, трудно определить, что расстроило Брюса сильнее: смерть родственника-Глочестера или потеря кругленькой суммы выкупа за него, но скорбел он неподдельно. Тело герцога перенесли в церковь, и король всю ночь провёл там. Герцог Глочестер и Роберт Клиффорд, как самые знатные из погибших под Баннокбёрном англичан, были отправлены в Берик в бочках с вином. Великодушие, надо заметить, было отнюдь не чуждо Роберту Брюсу. Наш старый знакомый, звезда Стерлинг-Бриджа сэр Мармадьюк де Твенг до утра героически отсиживался в кустах и сдался лично Брюсу, причём тот обошёлся с ним, как с гостем и отпустил в Йоркшир без выкупа. Также король поступил и с сэром Ральфом Монтермером, который в юности уберёг Брюса, ошивавшегося тогда при дворе Эдуарда I, от монаршего гнева. Однако повезло так не всем. Роберт Боттел, сын Мерстона, «…лишился обоих ушей из-за неистовства скоттов».

Сотни английских лошадей и повозок с разнообразным скарбом достались победителям. Шотландцам досталась Малая государственная печать, потерянная в панике чиновниками Эдуарда II. Своеобразным трофеем можно счесть и кармелитского монаха Роберта Бэстона, которого английский король приволок с собой, дабы тот в ярких красках описал будущую победу (английскую, естественно… Эдуард в этом ни минуты не сомневался). В качестве выкупа Брюс заставил Бэстона, считавшегося лучшим поэтом того времени, превознести в стихах триумф шотландского оружия. Поэма дошла до нас, но источником сведений о сражении служить не может: брат Бэстон был слишком перепуган и чересчур заботился о том, чтобы победители не сочли, что он их недохвалил.

Филипп Мобрей сдал Стерлинг наутро после битвы, а заодно и сам перешёл под знамёна Брюса. Король, верный своей тактике, приказал сравнять крепость с землёй.

Живописные руины Килтонского замка, владения Мармадьюка де Твенга

Пехотинцев, распрощавшихся у Баннокбёрна с жизнью, никто не считал. Велико для тех времён число убитых дворян. В рыцарях на поле боя видели, прежде всего, передвижной мешок с деньгами, а кто же режет курицу, что может снести тебе в будущем увесистое золотое яичко? Под Ившемом и Льюисом сражались между собой огромные массы бронированной конницы, а количество погибших мало до изумления. То же можно сказать о шотландских неурядицах. Даже Стерлинг-Бридж, описанный в фольклоре, как море крови, унёс не так уж много рыцарских жизней. При Фолкерке ведомости отмечают множество побитых коней, но о гибели всадников сведений нет.