Барабан на шею!

В углу на веревках висело красное знамя с золотыми письменами. Мор и Брань протянули к нему магические щупальца и не обнаружили никакой волшбы.

— Он не волшебный, — сказал Мор. Рамштайнт рассмеялся, подошел к знамени:

— Он не проявляет своей силы. Похоже, барон Николас Могучий знал нечто ценное, позволяющее штандарту раскрыться. Мои люди сейчас изучают этот вопрос. Я связался по своим каналам со знакомыми в Вальденрайхе. Они собирают сведения о свойствах моего артефакта.

— Как же он к вам попал?

— Его принес потешный чудачок, кстати, из Дриттенкенихрайха. Хотел продать. Мои ребята скрутили его, а вещь передали мне. — Король погладил мягкий бархат. — На штандарте было несколько дырочек, я велел их заштопать самыми дорогими нитками… Ну, разве не прелесть?

Рамштайнт причмокнул пухлыми губами.

— Великолепная вещь, бесспорно, — включилась в беседу Брань. — Вы знаете имя продавца?

— О, это местная знаменитость! Похотливая жертва мести колдуна. Некий Шлюпфриг.

— Шлюпфриг?! — одновременно воскликнули маги-убийцы.

— Ну да. Я так и сказал.

— За ним и гнались Николас с Паулем! Где он? С ним можно поговорить?

— Для друзей ничего не жаль, — царственно произнес Рамштайнт. — Правда, прошлой ночью поганец сбежал. Но мои люди уже работают над его поимкой. Будьте гостями этого дворца, день-два — и он ваш.

Король преступников отлично понимал: услуга, оказанная столь нужным людям, в будущем окупится с лихвой.

Мop и Брань были измотаны ранами и беспрерывными скачками. Они с радостью вверили себя расчетливому гостеприимству хозяина Пикельбурга.

— Спасибо, Рамштайнт! — сказал Мор. — Маленькое пожелание. Мы лишь Морген и Брунхильда.

— Знаю и высоко ценю ваши методы, — церемонно ответил король.

Вскоре в мраморном особняке истинного владыки государства погасли огни. В древнем парке воцарилась тишина.

Легли спать и гости Красной Шапочки.

Она уложила пирожки в три высокие корзины, задула лучину и устроилась на полу.

Утром прикатила столичная карета. Чопорный усатый дядька отсчитал Красной Шапочке десять талеров, кучер и мальчонка-слуга загрузили корзины.

— Любезный, — обратился к дядьке Лавочкин. — Не возьмете ли попутчика?

— К чему утомлять королевских лошадей? — высокомерно спросил усатый.

— Я думаю, пять талеров компенсируют их усталость…

— А я считаю, никак не меньше восьми.

— Вон та каурая лошадка шепчет, мол, довольно и шести, — продолжил торг Коля.

— С учетом того, что это конь, можно сойтись на семи.

— По рукам!

Эх, не доверял солдат Хельге Страхолюдлих! Не пошел бы с ней в разведку… Но куда деваться? Оставил ей вещи и почти все деньги, взяв лишь свой мешок с автоматом и формой. Проворонил знамя, так хоть уберечь бы личное оружие…

Попрощался с меланхолично жующим сено Палванычем. Поблагодарил Красную Шапочку за приют. Она согласилась пустить Хельгу и козлика на постой.

Вран кружился над каретой, что, по идее, было плохим предзнаменованием.

— Эй, паря! Поехали! — крикнул возница. Лавочкин заскочил на козлы, крикнул:

— Счастливо оставаться, графиня. Берегите нашего Пауля! А мне пора в бандитский Пикельбург.

Глава 14. Сделка века, или Ты мне — я тебе

Если вам когда-нибудь предложат альтернативу: ехать на королевской карете или идти пешком, выбирайте карету. Современные не только комфортны, но и быстры, а также оборудованы синим проблесковым маячком. Коля Лавочкин и без маячка вернулся в столицу Дриттенкенихрайха чуть позже полудня. Правда, отбил место, которым сидел. Тут уж ничего не попишешь — средневековый мирок не знал об амортизаторах.

Расплатившись с усачом и спрыгнув на ближайшем к апартаментам Рамштайнта перекрестке, солдат прижался к стене дома. Повозки двигались сплошным потоком, люди сновали, как в мегаполисе.

Пройдя по бульвару Искусств, Лавочкин чуть не оглох от криков зазывал.

— Знаменитый вертеп Вольдемара Сорокера! Только одно представление! Все на спектакль ужасов «Жаба-душительница»!..

— Последняя книжка писателя Блицфогеля! [19] «Ревизор, или Туда и обратно»!..

— Картины маслом! Скульптуры кремом! Украшу праздничный стол состоятельным господам!..

— Братья по творчеству! Коль обидит вас критик, не бездействуйте! Тщательно нанесите оскорбление…

Коля не стал дослушивать последний рецепт, свернул в тихую подворотню, присел на пыльную завалинку и призадумался.

Сперва он открыл Америку: организованная преступность (а Рамштайнт, несомненно, возглавлял глобальную организованную группировку) набирает особенную силу там, где есть богатая промышленность и торговля. Ведь никто не стремился «крышевать», например, Красную Шапочку.

Впрочем, это открытие мало радовало. Пользы-то в нем ни на талер! Реализовав исследовательские наклонности, Лавочкин приступил к осмыслению своей тактики. В карете мозгового штурма не получилось. Тряска и орущий на ухабах усач не создавали должного комфорта. Теперь отлынивать некуда.

Коля никогда не встречался с главарями мафии. Тем более по столь нетривиальному поводу. Рамштайнту не скажешь: «Дядя, отдай знамя, оно мое…» Значит, сделка. И предложить нужно что-то особенное, сопоставимое по ценности.