Барабан на шею!

Коля осторожно взял ребенка на руки. Точнее, на одну. Второй стал размахивать, привлекая внимание плаксы. Тот заинтересовался. Притих, следя за болтающимися пальцами.

— Вот… Умница. Баю-баюшки-баю… — заговорил Лавочкин. — Спят усталые игрушки… Книжки спят… Одеяла и подушки ждут… Уй-я!!!

Гномик проворно согнулся и цапнул солдата за большой палец.

Жертва детского вероломства уложила преступника обратно в люльку.

— Блин… Больно-то как! До кровищи… Неужели у тебя уже есть зубы?!

Грудничок рассмеялся, показывая два передних зубика.

— Ржешь еще… — обиженно сказал Коля, вытирая и зажимая ранку. — Ну ни хрена у меня не получается с вами, детьми!.. То загипнотизирую, то усыплю не там, где нужно. Ты вот кусаешься…

Притопали Пфердхен с сестрой. Мать мельком взглянула в люльку.

— Хм, порядок, — сказала она и пропела:

Спи, усни, закрывши глазки, баюшки-баю,

И не мучай понапрасну нынче мать твою.

Она провела ладонью по лицу малыша. Тот сомкнул веки и мерно засопел.

— Так, Пфердхен. — Мамаша ткнула пальцем в грудь сестры. — Опять кричала во время?.. Хотя вы оба одеты… Но в любом случае, я тебе сколько раз говорила чтобы ты вела себя тихо? Николас, прошу вас, вы человек сознательный… Не позволяйте этой бесовке, как бы сказать… В общем, не надо близости в нашем доме, хорошо? А то она верещит — уши закладывает. И вам неприятность, и мальчонку моего разбудите.

— Слово рыцаря. — Лавочкин отсалютовал.

— Вот и отлично. А я обещала танец одному красавцу. — Мамаша подобрала юбки и стремительно покинула чадо и Колю с Пфердхен.

— Идите спать, Могучий, — зло произнесла гномиха. — Я лягу здесь. От греха подальше.

Солдат проснулся в отличном состоянии духа. Постель была мягкой, сон глубоким, тишина обволакивающей. Чего еще можно пожелать после ночевок в шахте и под открытым небом?

Улизнув из квартирки разбитных сестриц и поблуждав в гномьих пещерках, Коля выбрел в зал, где вчера гремел пир. Сейчас здесь властвовали тишина и чистота.

Сев за крайний столик, Лавочкин достал карту-схему. Цель, указанная крестиком, находилась где-то близко. Солдат дождался первого проходящего мимо гнома, попросил проводить. Отмеченное помещение не производило впечатления.

Одна стена была расписана волшебными рисунками Страхенцверга, да и та не полностью. Остальные — просто неровные стены. Никаких предметов, гробниц, дверей — только вход в каменный мешок. Полный тупик.

Гном поведал, что накануне своей геройской гибели горбун работал именно в этом зале.

Коля устроил дознание:

— А тут ничего раньше не стояло?

— Всегда пусто было,

На дилетантский взгляд солдата, изображение не несло информации о Барабане Власти.

— Присмотрись, уважаемый, — в отчаянье призвал бородача Лавочкин. — Не изменился ли рисунок?

Коротышка долго пялился на непотребство, запечатленное злым гением, особенно долго останавливаясь на прекрасных женщинах, принимающих лютую смерть в самых необычных обстоятельствах.

— Да нет… Вроде всё, как писал праотец…

«Всё, точно тупик, — сокрушенно подумал Коля. — А я, дурень, надеялся, что Барабан просто так меня дожидается. Приходи — бери… Неужели карта Рамштайнта ложная? Где мне теперь искать чертов артефакт?..»

— Вообще-то это хрусталь. — Гном пощелкал пальцем по стене. — Способ нанесения рисунка — волшебный. Если картину меняли, должны остаться следы. Вам лучше с колдуном поговорить.

— Будь другом, отведи к нему!

Колдун жил затворником в самой далекой и тесной пещерке. Белая борода начиналась от самого входа и была уложена в несколько колец по периметру норки-комнатушки. Седая мега-мочалка росла из тощего остренького лица, покрытого глубокими морщинами. Колпак и мантия дополняли портрет мага.

— Пришел ко мне спрашивать про незаконченную залу, — проскрипел колдун, когда солдат занес ногу над порогом.

— Да, здравствуйте, я Ни…

— Знаю, кто, зачем и куда. — Старик махнул костлявой рукой: — Не трать времени. Ответ: да, рисунок изменялся несколько лет назад. Читаю будущее. Склоняюсь к необходимости помочь. Соединив все причинные места на картине, получишь подсказку. Всё, иди. Буду держать за тебя пальцы.

Колдун показал нитку, на которой висела гроздь серых сухих пальцев.

Лавочкин поспешил ретироваться,

— А что это за пальцы? — поинтересовался он у гнома-проводника.

— Это священный амулет нашего рода — настоящие пальцы Страхенцверга. Они светятся в темноте и приносят удачу тому, за кого их держат.

— Отличная новость, — хмыкнул Коля. — Хоть на конкурс везунчиков записывайся.

Глава 18. Места знать надо, или Пророчества о Белоснежках

Гномы с готовностью исполнили прихоти Николаса Могучего: принесли в незаконченную залу стол и стул, отыскали проворного художника.

— Сможешь перенести картину со стены на бумагу? — спросил его Коля.

— Завсегда легко. — Рисовальщик поклонился. — У господина героя отменный вкус. Поздние работы Страхенцверга отличаются особой экспрессией и смысловой наполненностью…