Барабан на шею!

— Так точно. Я своими глазами видел, как Николас исчез, схватившись с Повелителем… Правда, издали.

— То есть трупа не было?

— Исчез же!

— Так считай, снова появился,

— Простите, но слишком уж это всё подозрительно. Придется пройти в штаб полка.

Коля скривился. Они с Марлен изрядно вымотались, а тут этот идиотский арест…

— Как тебя зовут, боец?

— Венцель.

— Надеюсь, Венцель, я увижу там Шпикунднюхеля?

— Это вряд ли.

Настала пора проявить немного снобизма.

— Хм, пока вы не доказали обратного, я дворянин. И я требую встречи с твоим полковым командиром. Хельмут Шпикунднюхель будет рад меня лицезреть. И очень расстроится, если узнает, что некто Венцель затягивал миг нашей долгожданной встречи.

Боец напрягся.

Парень похвалил себя за удачный актерский этюд.

— Понимаете… барон… — Начальник дозора замялся. — Господина полковника сейчас нет в городе.

В следующие полминуты Лавочкин выяснил: в Стольноштадте нет ни Тилля Всезнайгеля, ни Михаэля Шроттмахера… Не к королю же идти?

— Да, положеньице… — протянул Коля, вспоминая, кто бы посвидетельствовал в его пользу. — Хоть Йориагеля в понятые зови… Только где он живет?..

— Подождите, какого Йорингеля?

— Кожемяку, у которого лавка на Зеленом базаре. Я ему еще шкуру птицеящера продал.

— Ха, так это же мой брат!

Боец отвел Николаса и Марлен к Йорингелю. Тот жил недалеко от базара. Скромно, но не бедно. Увидев Лавочкина, просиял:

— Господин барон! Счастлив встрече! Ваша доля вас дожидается, всё, как договорились! Проходите, будьте гостем дорогим! И барышне мы рады, жаль, ваше красивейшество, не знаю имени… А Венцель что с вами делает?

— Он нас проводил, — весело сказал Коля.

Смущенный боец особого полка извинился и отправился патрулировать ночные улицы. А барон Николас и виконтесса Марлен вверили себя радушию и заботам Йорингеля.

Мастер, выставив на стол харчи и выпивку, смотрел на Лавочкина и всё приговаривал:

— Ну кто бы мог подумать? Я сразу себе положил: «Йорингель, уговор есть уговор. Николас Могучий дал год, значит, жди…» А то все твердили — погиб, погиб… Вместе с Товарищем Прапорщиком…

Товарищ прапорщик жевал травку, пил ключевую водицу и выходил на прогулки.

Гномы… Крепкий долготерпеливый народец. У них отняли Хельгу, им повысили план, но они не отчаялись, а стиснули зубы и добывали руду с утроенным рвением. Разумеется, тоска по напророченной сестре брала свое. Всё чаще гномы наведывались в стойло козленка, ведь он был единственным напоминанием о Страхолюдлих.

Наконец, эрцгерцог предложил посвятить козленка Палваныча в Страхенцверги.

— Это не просто рогатое копытное, друзья! — сказал главный гном. — Хельга берегла его, любила… Для нее это больше чем козел! Пусть он станет почетным членом нашего рода!

Печаль шутит с добрыми душами по-разному. Бородатые работяги собрались в трапезной, привели козлика и совершили древний ритуал брудершафта. В кульминации действа эрцгерцог поднял над головой фамильный сакральный жезл — скипетр великого горбуна-предка, ставший главной родовой реликвией.

В момент, когда главный гном возложил жезл на рогатое чело почетного родича, козленок вдруг превратился в голого толстого мужика, похожего на кабана.

Палваныч стоял на четвереньках, вращая шальными очами. Гномы попятились, прижались друг к другу.

— Me… тьфу! Бе… Э… Ектыш! — изрек прапорщик, выплевывая травяную жвачку.

Конечно, не изрек, а скорей прохрюкал. Малявки с благоговением внимали волшебному свинокозленку.

— А где Хельга?

Гномы разрыдались.

Дубовых заприметил свой мешок, висящий на столбце загона. Достал оттуда мятую форму, оделся. «Ничего, на пузе разгладится!»

— Теперь слушай команду! — гаркнул Палвавыч. — Отставить слезы. Я тут не знаю, что вы и где, но, судя по бородам, не дети. Поэтому срочно подать выпить и доложить краткую сводку событий. Прошу начать с того, как я тут очутился и почему голый. В бане, что ли, нажрался и вырубился?!

— Нет, — промямлил эрцгерцог. — Вы превратились из козла в человека…

— Это чё, шуточки в строю?!

Прапорщик Дубовых оценил лица: «Нет, эти не шутят. Рожи такие, словно розовый танк в голубую полоску увидали… И эта трава во рту… И Хельгуленочек перед глазами… Что же со мной стряслось?..»

— Так, уточняю предыдущий приказ. Сначала — выпить!

Гномы привели чудесного человека в трапезную, усадили, налили эля.

Первую кружку Палваныч жахнул за пять секунд.

— Еще!

Теперь можно было посмаковать. Секунд десять.

— Еще!

Гномы стали подозревать, что их запасам угрожает разорение.

— Лей, лей, не жмоться, — велел прапорщик. Третья кружка — для размышлений и разговоров.

Несколько минут Палваныч копался в голове. Тоска зеленая и ни одного стоящего воспоминания. И нестоящего тоже. Дубовых слегка испугался, но по мере усвоения организмом алкоголя амнезия отступила.

Полет на ковре, Хельга, рядовой Лавочкин, воздушная болезнь, вода в копытце, «не пей, козленочком станешь»…

Прапорщик пощупал макушку. Рогов не было.

— Значит, даю вводную, — хрипло произнес Палваныч. — Меня зовут Пауль. Для вас я — товарищ прапорщик. Вопросы есть?.. Нет? Хорошо, тогда рассказывайте, где я и где Хельга и Николас, ядро ему в печень, Могучий?..