Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

Поставив бюст у себя в кабинете и выпроводив Оструга, Фаберовский направился прямо к доктору Смиту, преследуя своим визитом три цели. Во-первых, он хотел узнать о состоянии Проджера, но это было не самое главное. Ему нужно было устранить последствия той размолвки между Владимировым и миссис Смит, свидетелем которой он был в «Улье». Фаберовский прекрасно понимал, что отношения Артемия Ивановича и Эстер были препятствием к заключению брака и в глазах доктора Смита, и с точки зрения Пенелопы. Однако сейчас, поддерживая добрые отношения между Владимировым и Эстер, он приобретал в ее лице союзницу, что перевешивало весь тот вред, который проистекал от наличия в брачном деле Владимирова. Он хотел, устроив сегодняшней ночью их свидание, проникнуть под этим предлогом в дом доктора и лично убедиться в судьбе злосчастных документов, украденных из сейфа на Эбби-роуд.

– Боже, что с вами?! – всплеснула руками Эстер, увидев черную повязку на глазу Фаберовского.

– Я благодарю Бога, что у меня хватило твердости отправить вас в субботу домой, – ответил поляк.

– Вы лишились глаза?

– Нет, что вы, это пройдет. Уайтчепл – такое скверное место. Там легко можно лишиться не только глаза, но и жизни. И мистер Гурин пострадал. Кстати, я слышал, что мистеру Проджеру тоже вчера не повезло.

– Его так поколотили! – радостно сообщила Эстер, отгоняя настырного мопса, пытавшегося обслюнявить поляку ногу. – Гилбарту пришлось поместить его в больницу Св. Варфоломея.

– Где же доктор теперь?

– Поехал его проведать. А что, это мистер Гурин дрался с мистером Проджером?

Поляк совершенно не ожидал такого поворота в разговоре, но быстро нашелся.

– Если бы кто-нибудь сказал мистеру Гурину, что Проджер небезразличен вам, он непременно бы так и поступил.

– Надеюсь, он не очень серьезно ранен.

– Мистер Гурин сказал мне, что его гораздо сильнее ранила ваша холодность к нему в последнюю вашу встречу.

– Но поймите меня, мистер Фейберовский: как я еще могла вести себя с ним, когда он посмел спрашивать у меня, что такое было между ним и Пенелопой в Гайд-парке!

Фаберовский некоторое время молчал, собираясь с мыслями.

– Мистер Гурин слишком благороден и слишком любит вас, чтобы неподобающе повести себя с вашей падчерицей.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, между ними не было абсолютно ничего предосудительного.

По появившейся на губах Эстер улыбке поляк понял, что достиг желаемой цели – с Артемия Ивановича была снята анафема. Если бы миссис Смит знала, чего это ему самому стоило!

– Так значит, это не Гурин избил мистера Проджера? – уже совсем весело спросила она. – А жаль.

– Разве мистер Проджер ничего не рассказывал о том, что с ним произошло?

– Нет, как раз когда два отвратительных субъекта принесли Проджера, к нам в дом явился какой-то сумасшедший, который хотел пришить мне крысиный хвост, а потом утащил у нас гипсовый бюст ценой одиннадцать шиллингов. Гилбарт теперь подозревает, что в бюсте был спрятан какой-нибудь клад, и хочет отправить Проджера, когда тот выздоровеет, на розыски. Говорят, таких бюстов всего шесть штук.

– Зато, как утверждает мистер Гурин, таких бюстов, как у вас, он не видел нигде больше во всем свете, – поляк галантно поцеловал ручку Эстер и отшвырнул ногой вцепившуюся в ботинок мопса. – А откуда у вас такое чудесное животное?

– Его оставил в обмен на бюст тот странный джентльмен.

– Хотите, я заберу его у вас?

– Нет, я хочу подарить эту милую собачку мистеру Гурину.

– Он будет очень рад! – злорадно улыбнулся Фаберовский.

– Вы не представляете, мистер Фейберовский, как я соскучилась по нему. Но Гилбарт последнее время ездит на прием больных в Лондонский госпиталь и на Сити-роуд только днем, а все вечера проводит дома.

«Эк ее разобрало, – подумал Фаберовский. – Было бы с чего!»

– Может быть, мне сказать Гилбарту, что сегодня ночью я останусь ночевать в клубе «Виктория»? – вслух спросила Эстер сама у себя. – Как вы думаете, мистер Фейберовский, Гурин будет у себя в гостинице этой ночью?

– Я понимаю, что среди англичан не принято называть вещи своими именами, но вы уж простите нас, диких славян. Гурин живет в «Александре», и если вы появитесь там, об этом будет знать весь Лондон, в том числе и доктор Смит. Но я могу этой ночью выманить вашего мужа из дома. Где живет самый дальний от Харли-стрит пациент доктора?

– Боже, какие возмутительные вещи вы говорите! А самый дальний пациент Гилбарта – мистер Гейтон, живет в Южном Хакни на Олд-Форд-роуд, 361, и страдает от сердечной недостаточности. Он очень мрачный и злобный тип.

– Прислуга остается на ночь дома или вы отпускаете ее?

– У нас приходящая прислуга.

– Тогда постарайтесь сегодня не заснуть. Как только вы услышите, что доктор Смит покинул дом, спуститесь вниз и отоприте дверь. И сразу же возвращайтесь к себе наверх.

– Ах, шалун! – Эстер игриво пригрозила поляку пальчиком. – Передайте мистеру Гурину, что я буду его ждать.

Еще раз приложившись к ручке миссис Смит и пнув на прощание оструговского мопса, Фаберовский поехал в гостиницу будить Артемия Ивановича.

* * *