Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– В вашем доме я был. Я поднялся по лестнице и уже подходил к дверям спальной, когда из гостиной донесся подозрительный шум. Я пошел туда и тут на меня набросился какой-то неизвестный в маске. В жестокой борьбе мы повергли наземь какую-то статую, а потом пришла Пенелопа и он бросился бежать. Я преследовал его, но не догнал. И обратно, после того, как мы разбудили Пенюшку, я возвратиться не мог. Я так страдал, Асенька, я грезил о тебе все эти ночи, я засыпал с мечтой о новой встрече…

– По ночам вы грезили обо мне, а днем вы искали забвения в объятиях какой-то старухи, – сухо заметила миссис Смит.

– Какой еще старухи? – поразился Артемий Иванович.

– Вчера вы входили с ней в гостиницу Клариджа. Я знаю, что эту гостиницу всегда облюбовывают разные принцы, иностранные послы и их любовницы. Кто эта мерзавка?

– Видите ли, Асенька, мадам Новикова… – мрачно начал Артемий Иванович, который догадался, о чем идет речь, хотя совершенно не понимал, откуда Эстер могла прознать про вчерашнюю встречу. – Это удивительная женщина… Я ходил просить к ней насчет этого… Боюсь вам сказать, но…

Лицо Эстер еще больше помрачнело, окончательно утрачивая свою привлекательность. Взгляд ее стал ледяным и презрительным.

– Словом, вы, замужняя женщина, не могли дать мне того, что мне было так необходимо… Я не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал…

– Чего же я не могла вам дать как замужняя женщина? – уничтожающим тоном задала вопрос миссис Смит.

– Комнату, – выдавил из себя Артемий Иванович. – Для делового свидания, которое мне необходимо было сохранить в тайне даже от Фаберовского. Я не мог воспользоваться даже своим гостиничным номером, ведь коридорные так продажны и болтливы.

– Как же вы отпустили своего партнера одного в Уайтчепл? – весело рассмеялась Эстер и, к удивлению Артемия Ивановича, чмокнула его в щеку. Окружающая пустота и звериные рыки, доносившиеся из тумана со стороны Львиного дома, теперь не угнетали, а возбуждали ее. – Этой ночью ему сломали руку.

– Ну да… – сказал Артемий Иванович. – Как же это сломали руку? Он же только что ушел с вашей падчерицей и ходит с ней в пустом зоосаде, в тумане, в котором конца собственного зонтика не увидишь! Степан! Степан! Где ты?

Фаберовский с Пенелопой в это время шествовали вдоль длинного ряда клеток с хищниками в Львином доме. Львы ходили за решетками и беззлобно порыкивали на людей, хранитель громко храпел в углу прохода на стуле, заглушая всякие звуки.

– Как продвигается ваша книга? – спросила Пенелопа, рассеянно глядя на клетки.

– Я получил гранки и уже правлю их, – Фаберовский постучал тростью по ограде и лев грозно рявкнул на него. – Как только книгу издадут, первый же экземпляр я преподнесу вам.

Пенелопа остановилась и повернулась к Фаберовскому.

– Я ничего не говорила отцу и Эстер, – сказала она, – но я узнала вас в ту злополучную ночь, когда вы с Гуриным проникли к нам в дом. Вы убедили Эстер, что в доме находился только ваш друг, но я знаю, что это вы рылись в кабинете моего отца.

– Перед вами, Пенелопа, я не буду ничего отрицать. Я действительно был в кабинете доктора Смита.

– Но зачем вам это понадобилось? Между вами и отцом происходит настоящая война. Он подсылает к вам убийц, а потом нанятые им люди вскрывают сейф в вашем доме, вы в отместку вымогаете у меня адрес Проджера и избиваете его, а сами устраиваете обыск в кабинете отца. Что вы прикажете делать мне в этой ситуации? Сначала вы оскорбляете мои дочерние чувства, пользуясь доверчивостью моей мачехи и проникая в святая святых моего отца, в его кабинет, а потом как ни в чем не бывало передаете мне цветы и приглашаете на прогулки…

– Не я начал эту войну и не в моих силах пока ее остановить. В глазах вашего батюшки я самое настоящее отродье: католик, да еще инородец. И его не волнует, что не так давно я перешел в англиканство, а в Англии проживаю уже больше десяти лет. Доктор Смит все равно намерен отправить меня и мистера Гурина на виселицу, убедив полицию в том, что мы являемся виновниками Уайтчеплских убийств. Я вынужден бороться за свою жизнь.

– Но, может быть, я могу убедить отца в том, что вы невиновны?

– Не будьте наивной, Пенелопа, – Фаберовский взял девушку под руку и повел ее из львятника на свежий воздух. – Дело зашло так далеко, что вашего отца удовлетворит только моя смерть.

– Но это же ужасно!

– Ужаснее всего то, что мои чувства к вам, милая Пенни, не позволяют мне уничтожить вашего отца в этой войне. В этой ситуации, наверное, для нас лучше всего расстаться, ведь время, говорят, излечивает раны. В ближайшие дни мистер Гурин покидает Англию и я намерен присоединиться к нему, оставив вашего отца с миром.

Про свой отъезд Фаберовский сочинил, полагая тем самым заставить ее помучится и постоянно возвращаться к нему мыслями. Но ожидаемой немедленной реакции поляк дождаться не успел, потому что издалека, со стороны пруда, раздался приглушенный туманом рев.

– Что-то случилось с мистером Гуриным, – уверенно произнес Фаберовский, прислушиваясь.

– Что вы, это ревет слон, – возразила Пенелопа.