Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

«НАЙДЕН В РЕКЕ:

Тело хорошо одетого человека найдено лодочником по имени Джон Хартфорд, который плыл на своей лодке, близ входа в Западно-Индийский док, Поплар. Он вызвал полицию и покойного доставили в морг. Тело принадлежало мужчине примерно лет 55, и находилось в воде около недели. Карманы покойного были заполнены камнями, на шее имелся след от веревки. Из некоторых бумаг, найденных на теле, явствовало, что он проживал в Сент-Джонс-Вуд. Покойный был опознан как Чарльз Диббл своей семнадцатилетней дочерью, проживавшей вместе с ним, и прежде служил в полиции, а с 1879 года вплоть до своей смерти в частном сыскном агентстве на Стрэнде, принадлежащем мистеру Фейберовскому. Коронерское дознание состоится в четверг».

– Чарльз Диббл был моим отцом, – сказала Розмари. – Моя мать умерла два года назад, когда он уже работал с мистером Фейберовским в сыскном агентстве. Если вы знаете Батчелора, то он мой двоюродный брат, сирота, отец пристроил его в агентство. На Рождество 1887 года мистер Фейберовски познакомился и влюбился в молодую красивую полячку по имени Ядвига. Она уверила его, что не может ответить на его чувства, поскольку замужем за старым и богатым мистером Рейвнскрофтом, отъявленным негодяем и развратником. Она предложила мистеру Фейберовски найти что-нибудь компрометирующее Рейвнскрофта, что позволило бы ей устроить бракоразводный процесс и отсудить себе значительную часть имущества своего мужа, намекая, что в случае удачи все это, вместе с ее сердцем и рукой, будет принадлежать ему. Единственное, что она запретила мистеру Фейберовски – это следить за домом Рейвнскрофта якобы из-за боязни, что муж может обнаружить слежку и убить его. Отец говорил, что мистер Фейберовски вложил в это дело все свои деньги. Чтобы узнавать через экономку Рейвнскрофта, куда и когда поехал ее хозяин, он решил, что необходимо ее соблазнить и нанял для этого мистера Леграна.

– Но я знала мистера Рейвнскрофта! – воскликнула Эстер. – Он был пациентом моего мужа! И его женой была вовсе не полячка, а весьма достойная леди преклонных лет!

– Теперь я понимаю, как мистер Фейберовски познакомился с моим отцом, доктором Смитом, – сказала Пенелопа.

– О том, что Ядвига не была женой мистера Рейвнскрофта, мистер Фейберовски узнал слишком поздно. Ему удалось добыть какой-то компрометирующий мистера Рейвнскрофта документ и с этим документом мой отец отправился к Ядвиге, так как мистер Фейберовски был известен Рейвнскрофту в лицо. Я помню, как мистер Фейберовски предвкушал свое счастье. Но отец не вернулся, а через неделю его тело было выловлено в Темзе. Мистер Фейберовски бросился искать Ядвигу, но та бесследно исчезла, а у мистера Рейвнскрофта женой оказалась совсем другая женщина.

– Вы любите мистера Фейберовски, Розмари? – спросила Пенелопа, помрачнев.

– Мистер Фейберовски был практически разорен, но он не оставил меня на улице и взял к себе. Он стал для меня как родной отец и относится ко мне в память о своем друге мистер Диббле с большой жалостью и нежностью. Разве я могу плохо относится к нему?

Глава 74

22 октября, в понедельник

Два дня от Фаберовского не было ни слуху, ни духу, так что в понедельник Артемий Иванович преодолел лень и с утра пошел через укутанный в туман Гайд-парк на Эбби-роуд, теряясь в догадках о причинах такого молчания. Когда он пересекал Марилебон-роуд, рядом остановился экипаж и из опустившегося окошка выглянуло сморщенное лицо миссис Реддифорд.

– Мсье Гурин, – окликнула она его по-французски. – Как поживает ваш друг, мсье Фаберовский?

– Спасибо, ничего, – ответствовал Артемий Иванович. – В субботу меня чуть не съели сивучи в Зоологическом саду, когда его прихватил радикулит. Вот, иду теперь к нему в гости.

– Тогда передайте ему: Скотланд-Ярд подозревает, что Джек Потрошитель живет где-то в районе Аберкорн-плейс!

Стекло в окошке поднялось и экипаж укатил прочь, оставив Артемия Ивановича в оцепенении. Владимиров прекрасно помнил, что Аберкорн-плейс находится совсем рядом с домом Фаберовского – они относили туда Курашкина, – и его вдруг охватило страшное предчувствие, что когда он явится к поляку, того уже там не будет.