Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– Ну, будьте же мужчиной, доктор Смит, – сказал Фаберовский, вынимая пробку изо рта будущего тестя. – Вам не к лицу кричать, как торговка на Спитлфилдзском рынке! Пойдемте в кабинет и поговорим с глазу на глаз, как джентльмен с джентльменом. И не устраивайте тут истерик! А вас, Гримбл, я бы попросил покинуть мой дом, незачем вам вмешиваться в чужие семейные дела.

Кипя от злости, доктор Смит поднялся за Фаберовским в кабинет, после чего тот закрыл дверь и достал из стола брачный контракт.

– Это брачный контракт между мною и вашей дочерью, доктор Смит. Нет, я не дам его вам. – Фаберовский отвел протянутую руку доктора. – Я прочитаю его вслух.

– Но я не давал разрешения на брак!

– Ваша дочь уже совершеннолетняя и ей не требуется вашего разрешения.

– Первейшим дочерним долгом является подчинение!

– Слушайте, я читаю, – Фаберовский медленно, с расстановкой, прочитал контракт слово за словом от начала до конца.

По мере того, как поляк читал контракт, лицо доктора постепенно приобретало осмысленное выражение. Когда тот закончил, Смит обтер надушенным платком развешанные по подбородку и сюртуку слюни и проговорил довольно спокойным голосом:

– Я не очень понял про ваше имущество в случае вашей смерти, мистер Фейберовский.

– Если я умру после венчания, или даже до него, все мое имущество перейдет вам на пять лет. Вы даже можете прямо сейчас отравить меня чем-нибудь, лишь бы моя смерть казалась смертью от естественных причин. Но…

– Я готов задушить вас немедленно, вот этими собственными своими руками!

– Но у мистера Крофорда, стряпчего, хранится мое письмо, в котором я заявляю, что вы готовили покушение на мою жизнь и лишь угрозами вам удалось заставить меня составить брачный контракт в той форме, в которой он сейчас перед вами.

– Ну и что?

– Обратите внимание на дату: 26 сентября. А вот брачная лицензия, датированная тем же числом. В полиции хранится протокол от 1 октября сего года о нападении, совершенном на мой дом с целью убить меня. Один из покушавшихся на меня, нанятых мистером Проджером, согласился показать на суде, что у вас был к моей особе чересчур сильный интерес, выходящий за рамки обычного праздного любопытства. А протокол о покушении, состоявшемся спустя пять дней после покупки брачной лицензии и заключения контракта, согласно которому все мое имущество отойдет вам в случае моей смерти, вкупе с показаниями упомянутого мною свидетеля убедят самого дубинноголового присяжного в том, что вы замахнулись на мою жизнь в целях заполучить мое имение в свои руки. Мыслю, вы разумеете, что все наши взаимные претензии в этой ситуации лучше забыть во избежание неприятностей и вам, и мне. Кстати, если вы все же убедите дочь разорвать наш брачный контракт, я дополнительно вчиню ей иск в суде и заставлю выплатить весьма и весьма значительное денежное вознаграждение.

Доктор Смит понял, что загнан в угол, и мрачно проговорил:

– Я не буду убеждать ее в этом. Но ваш брак все равно невозможен: вы же католик.

– Это было давно. Я уже две с лишним недели как верный сын англиканской церкви.

– Вы пошли по стопам викария из Брея[20], мистер Фейберовски? Ну что ж, на этот раз вы выиграли. Но это еще ничего не значит.

– Мы назначим венчание на двадцать восьмое ноября. Ведь это среда, а в Англии, сколько мне ведомо, этот день считается самым благоприятным для свадеб. И в течении трех воскресений подряд в церкви будут объявлять о нашей помолвке, все чин по чину. Так что, дорогой тесть, приготовляйтесь к свадьбе. Между прочим, вы не хотите сделать своему зятю подарок?

– Какой еще?! – насторожился доктор Смит.

– Я хочу, чтобы вы известили мистера Роберта Андерсона, что все те гадости, что вы наговорили ему обо мне, не стоят и выеденного яйца, а оговаривали вы меня исключительно по личным мотивам.

– Хорошо, я сделаю это, – обречено сказал доктор Смит.

Глава 82

7 ноября, в среду

– Мне кажется, сэр, что настала пора арестовать мистера Фрэнка Тамулти, он же Джозеф Рендл, – сказал Салливан, появившись с утра в кабинете Литтлчайлда.

– Какое обвинение мы можем против него выдвинуть? Переезд с Брейди-стрит? Ведь констебль не помнит точно, кто ударил его по голове во дворе, но он уверен, что это был не старый ирландец. Сочувствие идеям фениев, высказанное им в еврейском клубе? Или невозвращение домой на Бетти-стрит к миссис Куэр? Мы не можем обвинить его даже в Уайтчеплских убийствах, потому что от имеющейся у нас окровавленной рубахи никакого толку. Может он просто брился, прежде чем выйти на улицу, и порезался.

– Сержанту Уайту из Эйч-дивизиона удалось найти нескольких мальчишек, которые могут предъявить ему обвинение в грязной непристойности и неприличном посягновении с применением насилия и рук.

– Что нам даст этот арест? Мы не сможем представить его суду магистратов в положенные сутки, потому что ближайшее заседание состоится только 16 ноября. Нам придется его отпустить.