Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– Лежит на спине как старый мешок, но ее нельзя пропить. Нет, нельзя, сэр! Ее нельзя пропить, потому что, на мой взгляд, она либо пьяна, либо мертва.

– А я думаю, что она мертва, – добавил второй возчик.

– Удивительно, – Кросс почесал в затылке, – что есть на свете вещи, которые нельзя пропить, но это так, сэр! Будь она хотя бы живая, этого уже нельзя было бы сказать. Но похоже, что она все-таки мертва, сэр! И тут уже ничего не поделаешь.

– Хорошо, – сказал Майзен и оба возчика направились дальше на Ханбери-стрит, а констебль перешел к следующему окошку и пару раз постучал в ставень. И тут до него дошло, что на Бакс-роу нет Нила, что Нил побежал за выпивкой в Лондонский госпиталь и просил его присмотреть за улочкой. Не хватало только, чтобы эту женщину увидел еще кто-нибудь кроме засыпающих на ходу возчиков, прежде чем рядом окажется Нил. Не видать им тогда будет выпивки глухими рабочими ночами!

Обуреваемый такими мыслями, Майзен не стал больше никого будить и прямиком побежал на Бакс-роу к конюшенному двору, куда вот-вот должен был подойти Нил. Когда констебль миновал школу и подбежал, запыхавшись, к воротам конюшни, Нил уже был там.

– Ты уже вернулся? – спросил, тяжело дыша, Майзен.

– Еще как вернулся, – ответил Нил. – Подхожу с бутылочкой к конюшне, включаю, как и договаривались, фонарик, чтобы посигналить Тейну – он уже мнется от нетерпения под фонарем на Брейди-стрит, – и тут на тебе, вижу: валяется справа у ворот какая-то баба. Да вот, можешь сам на нее посмотреть. Я наклоняюсь к ней, свечу – она смотрит на меня открытыми глазами, а горло-то у самой перерезано!

Майзен тоже наклонился над мертвой, чтобы посмотреть на нее поближе. Лицо старого служаки помрачнело, он выпрямился, сдвинул ремешок шлема и потер подбородок тыльной стороной ладони.

– Что, боишься? – с издевкой спросил Нил.

Майзен покачал головой.

– Пусть уж лучше доктор увезет тело в морг, там его приберут и вымоют, вот тогда на убитую и посмотреть будет приятно. Да и убили ее не в моем дивизионе. Ты уже послал за доктором?

– Отправил этого молокососа Тейна. Не успел я включить фонарик и осмотреть труп, а он уже несется, сапожищами топает, визжит, как свинья, от нетерпения. Пришлось его огорчить. «Беги-ка, – говорю ему, – за доктором Ллуэллином. Он ближе всего живет, на Уайтчепл-роуд, 153».

– Зря ты с решил связаться с Ллуэллином, Нил, – сказал Майзен. – Сварливый он человек.

– А мне до того какое дело? Пускай только труп отсюда заберет и делает с ним дальше что хочет. А ты, Майзен, вместо того чтобы советы давать, сходил бы лучше ко мне в участок, известил кого следует да привез сюда санитарную тележку.

– Какой мне резон тащиться к тебе в участок? – спросил Майзен. – Это не мой дивизион. Тейн с доктором вернется, вот его и пошли.

– Послушай, Майзен, но тут совсем недалеко. Ведь я не могу оставить труп здесь без присмотра и идти сам. Ведь это же я его нашел!

– Пока ты бегал за бутылкой, этот труп уже нашли два типа, которые позвали меня сюда.

– Тем более мне нельзя уходить. Я тебе за это налью, а? – Нил протянул Майзену бутылку.

Искушение было слишком велико. Вернув Нилу бутылку и вытерев губы рукавом, Майзен пошел в участок на Бетнал-Грин. Нил тоже приложился к бутылке, потом отнес ее на противоположную сторону улицы к зданию Эссекского причала, где аккуратно поставил на тротуар.

Пока не явился доктор, он занялся осмотром улицы. Под горлом убитой он видел небольшую лужицу крови, натекшую из раны, но она была столь мала для пореза, шедшего от уха до уха, что он сразу заподозрил неладное. А вдруг труп привезли к нему на Бакс-роу на каком-нибудь экипаже? Однако на булыжной мостовой да еще в полнейшей темноте, с которой едва справлялся его фонарь «бычий глаз», найти следов колес не удалось. Тогда Майзен позвонил в колокольчик на дверях Эссекской пристани. В доме все спали и ему пришлось настоять на своем, непрестанно звоня, пока вниз не спустился управляющий складом – крупный мешковатый мужчина в одной ночной рубахе, вязаном колпаке и со свечой в руках. Поднеся свечу к самому лицу констебля, управляющий спросил:

– Что нужно от меня фараонам в четыре часа ночи?

– Я хотел поинтересоваться, не слышали ли вы какого-нибудь шума, например, стука колес?

– Нет! – управляющий гневно взглянул на полицейского и с треском захлопнул дверь у него перед носом.

Стучать еще куда-нибудь Нил не решился: «Сейчас подойдет кто-нибудь, вот он пусть и стучит».

* * *

К этому времени Даффи и Конрой уже успокоили Васильева и он тихо сидел на стуле в углу.

– Пойду, взгляну, что там происходит, – сказал Даффи, вновь натягивая пальто. Ему не терпелось похвастать кому-нибудь только что совершенным, а так как этого делать было нельзя, он решил удовлетворить второе страстное желание, которое, как утверждают, знакомо большинству убийц – посетить еще раз место преступления.

Он вышел на улицу и, пройдя мимо Бакс-роу, свернул на Уинтроп-стрит. Здесь ирландец заметил дремавшего ночного сторожа при канализационных работах и крикнул ему, скорее из озорства, чем от здравой мысли: