Бардазар

– Э, Длинный Ствол, ты совсем не это собирался доказать! – вскричал Умелец. – Как их на Доду занесло – вот что ты хотел объяснить.

– И рад бы кое-что забыть, но не могу, – ровным тоном произнес бронеход. – Я как раз и собирался объяснить связь между потомками древних египтян – удмуртами и их возможным перемещением с Земли на Доду. Но кое у кого не хватает терпения, и этот кое-кто всовывается когда не нужно. Только врожденная выдержка позволяет мне игнорировать этот выпад.

– Врожденная! – фыркнул Умелец и собрался добавить что-то еще, но сидящий напротив Шерлок вытянул под столом ногу и ткнул груйка в щиколотку.

– Перехожу к объяснению, – невозмутимо продолжил Спиноза. – Вероятно, всем присутствующим известно, что древние египтяне увлекались строительством пирамид. Пирамиды же, по предположению, сделанному еще в Темные века, являлись неким средством перемещения на межзвездные расстояния. У меня нет данных о том, что кому-либо удалось с их помощью куда-либо переместиться, но есть объяснение, почему у экспериментаторов последующих времен ничего не вышло. По-видимому, там была задействована еще и магия. То есть жрецы Древнего Египта – не все, конечно, а определенная часть – знали соответствующие заклинания. Видимо, кто-то из таких жрецов оказался в группе переселенцев, передал свои знания или по наследству, или ученикам, и таким образом удмурты смогли попасть на Доду. Правда, на их территории никаких пирамид не обнаружено, но ведь были же на Земле и подземные пирамиды, и даже подводные. Возможно, удмуртскую пирамиду построили из дерева – и она долго не продержалась. Отмечу еще, что перемещение производилось не через привычное нам подпространство, так называемую Серость – оно было мгновенным, а не растянутым во времени, как происходит с нашим космическим транспортом. По мнению некоторых ученых, речь идет не о перемещении физических объектов, а о создании их копий в иной точке с одновременным уничтожением оригиналов. Впрочем, никакой доказательной базы у них нет.

– Я думаю, что вы правы, Бенедикт, – произнес Аллатон. – Тут дело именно в магии. Наши с Хором ловушки перебрасывают угодивших в них в иные края именно потому, что имеют магическую составляющую. Отличие только в том, что точка финиша не задана и является случайной.

– А кто сказал, что эти удмурты желали попасть именно на Доду? – возразил Хорригор. – Может, тоже случайно угодили.

– Вполне возможно, – согласился руководитель пандигиев.

– А зачем им было рвать когти из этого Поволжья? – вмешался Умелец. – Их что, повязать хотели? Или вообще замочить? Видать, жиганы они были еще те!

– Дасаль, неужели ничего другого вам на ум не приходит? – неприязненно спросил Шерлок Тумберг. – Почему именно жиганы? А если их преследовали за политические убеждения или идейные взгляды? А что насчет жажды познания нового, экспериментирования? Вам никогда не хотелось узнать что-то неизведанное?

– Чего я только не узнал! – осклабился Дасаль. – Спасибо славной полиции…

Шерлок с безнадежным видом развел руками, а груйк победно выпрямился на табурете.

– Могу кое-что сказать насчет перемещений. – Командир фрегата уже перестал бродить по кают-компании и стоял у стола, слушая разговор. – Медиары о таком и знать не знают, потому что никто об этом не распространяется. И сейчас вы поймете, почему. Думаю, вы тоже о черных пирамидах не слышали.

– Ну, если вы имеете в виду не земную гору… – проговорил Спиноза.

– Нет, я совсем о другом, – мотнул головой Добрыня Кожемяка. – Я о космической пирамиде.

Он присел на край стола, скрестил руки на груди и, не забывая посматривать на экран, негромким голосом с доверительными интонациями принялся без обычных своих причудливых словечек рассказывать весьма удивительную историю.

Обо всем этом поведал Добрыне Кожемяке его приятель и коллега, командир другого фрегата; имя его Кожемяка называть не стал. Пути командиров пересеклись в свободное от исполнения должностных обязанностей время в одном из кабаков одного из населенных пунктов одной из планет. К моменту их встречи приятель Кожемяки был уже основательно пьян, но из реальности не выпадал и более-менее контролировал свои действия. Разумеется, случайному собутыльнику он не стал бы ничего рассказывать, однако Добрыня Кожемяка к этой категории не относился. И очень уж хотелось этому командиру поделиться пережитым. Вот он и поделился.

– И учтите, я ему верю, как себе, – подчеркнул Добрыня Кожемяка. – Он не из тех, кто любит фантазировать.