Бархатная кибитка

Перечитал предшествующую главу, посвященную животным, точнее пражскую концовку этой главы. Обнаружил там один важный недосказанный момент, касающийся автострады имени Готтвальда (сейчас это сооружение называют Нусельский мост). В главе «Животные» сказано, что в восьмидесятые годы этот мост пользовался скверной репутацией: его называли мостом самоубийц, потому что с него постоянно прыгали люди. Читатель спросит: а что случилось потом? Неужели наступивший капитализм избавил пражан от искушения прыгать с моста? Не знаю, как повлияло возвращение капитализма на статистику самоубийств, но ответ проще. В начале девяностых вдоль всего моста поставили высокие загородки-сетки, что полностью перекрыло суицидально настроенным прохожим возможность осуществлять свои самоубийственные намерения. Почему этого не сделали раньше – остается только гадать.

Глава сорок седьмая Старая граница

26 августа 1982 г.

Поезд Наход – Прага.

Вечер. Закат.

Сидим в купэ: я, папа, Милена, Магдалена и две незнакомые и пожилые тетки.

Проезжаем огромное озеро (водохранилище). Едим сладкие рогалики с мармеладом и пирожки.

Сегодня: встали рано, так как в девять часов должны были встретиться с паном Зденеком Иркой у магазина. Потом мы поехали на машине пана Ирки в Доброшев, в «Ираскову хату».

Это деревянное строение, произведение архитектора Юрковича, приятное, с замысловатой башенкой и красивой крышей. Стоит в совершенно пустынном месте на холме, покрытом выгоревшей желтоватой травой. Светило солнце, но было не жарко. Мы обошли здание кругом, везде было пусто, тихо, жужжали бесконечные осы и мухи. Потом стояли на этом холме и смотрели в сторону Польши. Польша представляла собой мутную, голубую полосу на горизонте. Пан Ирка рассказывал, как вдоль этой границы строились укрепления. Раньше здесь проходила германская граница. Перед оккупацией Чехословакии Германией здесь возвели колоссальную линию военных оборонительных сооружений. Если бы эту линию закончили, она стала бы одной из выдающихся укрепленных границ в истории, вроде финской линии Маннергейма или линии Мажино во Франции. Укрепления строились два года. Потом Чехословакию заняли немецкие войска, без единого выстрела. Вся эта колоссальная работа оказалась совершенно бессмысленной. Об этом поведал пан Ирка. Потом мы сели в машину и поехали осматривать крепость, один из центральных пунктов этой оборонительной линии.

Крепость представляет собой огромное бетонное сооружение с гигантскими железными люками для орудий. Нам пришлось ждать двадцать минут до начала экскурсии. По истечении 20 минут мы купили билеты и, смешавшись с толпой туристов, в сопровождении экскурсовода вступили в крепость. Пан Ирка остался снаружи. Он все это видел тысячу раз. Он сам принимал участие в постройке этого грандиозного и бессмысленного сооружения. На «первом» этаже (антиэтаже) ничего особенно интересного не наблюдалось. Там размещалась огромная противотанковая пушка. На вид – нечто среднее между подъемным краном и бетономешалкой. Еще там висели фотографии. На фотографиях можно было лицезреть французскую военную делегацию. Господа с седыми усами, во френчах и французских фуражках. Фуражки в виде низкорослых цилиндров с козырьками, расшитых лавровыми листьями. То есть все они щеголяли как бы в лавровых венках. На одной фотографии все они стояли напротив «Ирасковой хаты», где мы были полчаса назад. Они стояли именно на том месте, где стояли мы, разглядывая голубую полосу на горизонте. Для них эта полоса была Германией. «Ираскова хата» на этой фотографии казалась точно такой же, как полчаса назад, – с террасой, с витражами, покрытыми тонким слоем пыли, с выгоревшей травой, разросшейся у стен.

На другой фотографии те же люди стояли на бетонной площадке крепости, где мы в тот момент находились. Они разглядывали военную карту. Один из них (видимо, начальник) мягко улыбался в седые усы. Я сказал, что французы – симпатичные. Милена возмутилась. Она сказала, что французы – сволочи и что они чехов предали и запретили им воевать против Германии, когда Германия напала на Чехословакию.

На других фотографиях отступающие чешские войска и наступающие немецкие. Чехи почему-то смеялись. Немцы казались грязными и мрачными.

На одной фотографии запечатлелся немецкий молодежный отряд. Отлично видны три молодых немца в огромных, черных галифе, узких сапогах, рубашках, галстуках и касках. Они дурачились. Один делал вид, что дует в трубу. Другой, в больших круглых очках, надул щеки и выпучил глаза. Третий, похожий на японца, делал нарочито невинный вид, опускал глаза и складывал руки на груди.