Бархатная кибитка

Она говорит: да знаете, гомеопатию мне посоветовали: белладонна, эвкалипт, арум триф, кальк фосфор, феррум фосфор, гиосциамус, арника. Названия весьма красивы, прелестны. Белладонна – слепо блестящие глаза, страусовые боа, красные зонтики, взятые на просвет фонарями набережной, ночная бухта, плывущие в воде огни, сменяющие друг друга, как красные и белые полоски на американском знамени: сладковато-тяжелые ароматы из-за садовых оград и соленые с моря, заснувшее вдали судно, где тускло горит неподвижный фонарь. Эвкалипт – смолистое потрескивание, хвойный шорох, сухая жара безвоздушного леса, и всюду, в зарослях папоротника, на зыбких бархатных коврах мха, цветет мелкая суета укромных существ, всюду катаются комки кремового меха, и, куда ни глянь, везде проворная беготня человекоподобных по липким стволам, из каждой трещины в ландшафтах и стволах глядящие животно-морщинистые лица, перекличка гортанных голосов. Арум триф – это имя героя фантастического романа.

Название «арника» вызывает в воображении образ куста, осыпанного ярко-красными ягодами, останавливающими кровь. Гиосциамус – это сухой и почти невесомый крокодил, двусмысленно улыбающийся уголками рта

Я говорю: бюллетень я вам выписала, на ночь принимайте димедрол, феназепам не советую, чай с медом, горячее молоко с инжиром, если есть, ножные ванны.

Я говорю: итак, домашнее задание: выучить строение паука и способ плетения паутины, страница шестьдесят три, параграф седьмой.

Я говорю: вы не видели мой портфель? Эмма Мироновна говорит: это не ваш, вот тут на диване стоит? Я говорю: нет, это не мой. Абрам Семенович говорит: так чей же это? Я говорю: не знаю. Эмма Мироновна говорит: а если там бомба? Он говорит: тогда мы все подзарвемся к бабушке. Я говорю: вот будет шикарно. Она говорит: «шикарно» сказал Сукарно. Она говорит: невысокий, интеллигентный, у губы веснушки, слегка косит. Я говорю: ну, до свидания. Они говорят: до свидания, до свидания. Я говорю: свет выключить не забудьте. Они говорят: мы не забудем. Я говорю: сыр за один двадцать осетинский, кефир два тридцать. Я говорю: ой, еще я забыла, колбаса, совсем забыла колбасу, еще колбаса. Они говорят: не надо забывать. Она говорит: все, гражданка, я уже выбила. Все, гражданка. Я говорю: так вы добейте.

Я говорю: добрый вечер, Инна Павловна, нашли сумку? Она говорит: да это не сумка была, а портфель. Небольшой такой, кожаный, темный. В метро какой-то мужчина подходит и говорит: вы не скажете, как на Горьковско-Замоскворецкую линию перейти: я нездешний. Я говорю: вот я туда перехожу, идите за мной. Он говорит: очень вам благодарен. Я, знаете, только сегодня из Сочи, к приятелю. Я говорю: вы, значит, из Сочи? Он говорит: да, из Сочи. Вообще-то я родился во Львове, в семье медицинского работника, но сам я преподаватель. Я говорю: это хорошо, что вы в Сочи, у моря, курорт, тепло, юг. Я сама всегда мечтала. Он говорит: вот и приезжайте как-нибудь. У меня квартира в Сочи, сравнительно недалеко от прибрежной полосы. Я говорю: спасибо за приглашение. Он говорит: нет, это вам спасибо за то, что вы меня провели. Я говорю: не за что.