Бархоппинг

Яна начала рассказывать про Израиль, про то, как там здорово, и то, как трудолюбивые люди, в том числе и её друг, делают из пустыни цветущий оазис, и туда приглашают евреев со всего мира, чтобы они посмотрели и остались, оплачивают им переезд… Тут Димон особенно заинтересовался и начал расспрашивать поподробнее: как, почём, каким образом и так далее. Когда вернулся Янин друг с подносом закусок, Димон тут же встал, взял его под руку и отвёл куда-то обсуждать – наверняка какие-то свои мутные дела. Как потом выяснится, он подделает справку о наличии еврейских корней, поедет в Израиль, где с ним случится неприятная история с мошенническими схемами для получения государственного финансирования, фиктивным браком, службой в армии, секретными операциями в Курдистане, торговлей оружием, арестом и экстрадицией в США, где он выпустит книгу о своих приключениях, станет медийной персоной, сделает несколько удачных вложений в недвижимость, но в одночасье прогорит, доверившись какому-то соотечественнику и вложившись в провальный и утопический проект получения воды из воздуха.

Мы остались вчетвером, Серёга попросил Яну рассказать о закусках, которые нам принесли, но она не ответила, а попросила её извинить, Инна пошла с ней. Когда они исчезли из вида, Серёга наклонился ко мне и сказал, что это наш шанс, что пока нет этого выскочки-фермера и Димона, мы должны сделать что-то. И хоть вербально я его поддержал, у меня не было ни настроения, ни решимости, так как я уже чувствовал себя проигравшим. Не зря говорят, что чем выше заберёшься, тем больнее падать, и сегодняшнее падение даже с такой небольшой высоты уже отбило всякое желание карабкаться дальше.

Не знаю, как у других; не знаю, как это происходит с такими людьми, как Эдисон, и прочими гениями, которые, когда дело их жизни и все достижения полностью исчезают, они находят силы продолжать и даже выдавать афоризмы типа: «…все ошибки тоже сгорели» – меня все эти карусели и американские горки подкашивают, и после каждой маленькой удачки, успеха и появления какой-то, ещё не очень отчётливой, веры в себя наступает жесткое похмелье и компрессионный перелом самолюбия. Я это знал, и это был один из тех откровенно тупых и неисполнимых советов по типу: не переживать, быть здоровым, молодым и красивым, что надо было продолжать заниматься своими делами дальше и не терять веру в себя, но каждая неудача, мнимая или реальная, понемногу убивала всякую амбициозность. В этом я даже завидовал Серёге, для которого, хотя бы по внешним проявлениям, не существовало преград.

Вот и сейчас, когда вернулись девчонки, Инна сказала, что, наверное, поедет домой, как он сразу начал убеждать, что ночь нежна, что надо ехать в клуб, и там мы выпьем и продолжим веселье, потому что город принадлежит нам, и что на самом деле этот вечер крутится вокруг них. Они удивились, и Серёга, почувствовав, что завладел их вниманием, начал рассказывать о том, как они всех удивили и возбудили (кроме, конечно же, нас, потому что мы резистентны и относимся к женщинам по-другому – тут он начал рассказывать картину сексуального устройства мира, которую позаимствовал из моего текста) – и самое главное, видим в них не только объект, но и субъект, и что нам несказанно повезло и на нашем курсе не только все были действительно красивыми, но и необычайно талантливыми – и так далее… Этот поток красноречия лился рекой и уносил нас куда-то, пока Серёга заказал убер, и мы не оказались на улице.

Приехала машина, и мы некоторое время решали, кто где будет сидеть: естественно каждый из нас хотел сидеть сзади, обнимая сразу обеих, пока другой дичает на переднем сидении, ещё можно было оставить одну девушку сзади, чтобы она получила максимум внимания, и я даже думал предложить такое Инне, чтобы немного компенсировать свою оплошность, но когда я сказал это, она обиделась ещё больше, мол, что я хочу Яне обеспечить комфорт на переднем сидении. В итоге они все сели сзади. И я остался один со своими мыслями, которые всплыли из того водопада, обрушенного на нас Серёгой – ведь почти всё, что он сказал, мы обсуждали буквально сегодня днём, и он почти слово в слово повторил, то чем я с ним поделился…

Пока мы ехали, Серега умудрился что-то сказануть про таксистов, что, мол, в Лондоне таксисты раньше были образованными и с ними можно было поговорить на разные темы, и спросил, о чём можно было бы пообщаться с нашим шофёром… Мне стало стыдно за Серегу, но, на моё удивление, на такую дерзость водитель спокойно ответил, что, возможно, на некоторые темы он, всё-таки, сможет поддержать беседу.

– Ну давай, например… – Серега сделал паузу, видимо обдумывая что-то умное… – В чём особенность улицы Зодчего Росси.

И я посмотрел, как справа мы оставили прекрасные пропорции улицы, и почему-то стало грустно. Вспомнил, как мы с ним шли здесь, и я ему рассказывал про архитектуру.

– Для этого не надо быть кандидатом наук, – с ухмылкой ответил водитель. – По-моему, это рассказывают на первой обзорной экскурсии.

– А вы кандидат наук? – с интересом спросила Инна. – И каких?