Бархоппинг

– Исторических…

– Да кто здесь не кандидат – вон … тоже культорологических наук мастер. – Я посмотрел на Серёгу, который был непосредственным, как ребёнок, когда говорил это, хотя я просил тысячу раз не афишировать мою неудачную ученую степень.

– И какая у вас тема? – спросила Яна.

– Да там длинное очень название, ну в общем с историей религии связано, с концепцией греха. – он посмотрел на меня.

Внезапно все потеряли интерес к происходящему, и каждый погрузился в свои мысли. Мне стало очень обидно за себя и водителя, который, очевидно, подрабатывал по ночам, потому что наука, даже если ты хочешь ею заниматься, не может принести ничего, может только бесполезное и болезненное чувство превосходства. Почему-то вспомнилось, как Серёга переживал, когда я почти защитил свою бестолковую диссертацию, говорил, что пока он прозябает, кто-то оставляет какой-то след в истории, наверняка он радовался, когда её завернули.

Мы свернули на Большую Конюшенную, и Яна попросила остановить у арки. Когда они вышли, я остался, чтобы извиниться и оправдаться за Серёгу, и даже оставил чаевых пару сотен, хотя всей душой против таких жестов. Они уже исчезли, когда я закончил, и я побежал в арку, хотя не был уверен, что мне туда надо, и пока следовал указателям в лабиринте дворов-колодцев, всё больше расстраивался из-за того, что меня не подождали, и гнетущие мысли о том, что я там не нужен, всё сильнее подавляли, сдавливали, я уже не бежал, а шёл, когда увидел, что они проходят фэйс-контроль, остановился, когда они поднимались по лестнице, даже не посмотрев в мою сторону. Расстраиваться было глупо – всё к этому шло, это просто проекция моей судьбы, моя жизнь в масштабе один к тридцати трём, как всегда, я не успел, и момент неподходящий и так далее. Так же, как и с диссертацией, мне надо было переделывать её по новым требованиям, мне не хватило пары месяцев, и я просто опустил руки.

Самое неприятное было то, что мне никак не вызвать такси или убер – телефон разрядился, и я вышел обратно на площадь в надежде найти бомбил, которые обдерут меня до нитки и голого и умиротворённого довезут домой.

На моё счастье, за аркой всё ещё стояла машина, на которой мы приехали – как будто ждала меня. Я постучался в окно и спросил, есть ли возможность отвезти. Водитель сказал, что мне повезло, и он как раз собирался взять новый заказ. Я даже не поверил, потому что это не было похоже на правду: я куда-то успел.

Я сел на пассажирское место и сказал свой адрес, мне было немного не по себе, и я опасался вопросов, куда делись мои друзья и почему я не с ними, и я решил действовать на упреждение.

– Показал знакомым клуб, а самому некогда, завтра на работу.

– Они приезжие?

– Да… Не совсем. Коллеги, если можно так выразиться.

– И чем вы занимаетесь, если не секрет?

– Не секрет, – я хотел было придумать что-то, но сказал правду. – Ничем. Мы вместе ходили в литературную мастерскую. Пытались писать.

– И как? Можно научиться?

– Не, фигня это всё – если дано, то дано. Если бы можно было научить, тогда выпускники литинститута не прозябали бы… – я осёкся, потому что, на самом деле, был не в том положении, чтобы судить.

– И что ты пишешь? Рассказы?

– Конечно, как Хэм говорил, что идея о романе казалась запредельной, потому что порой было сложно абзац выдавить за весь день…

– Но ведь можно и сборник рассказов…

– Не, это только если ты уже известен или попал в пул вместе с популярными авторами…

– Но тот же Хэм выпустил сборник рассказов, которые были связаны друг с другом и такой мини-роман составляли.

– Ну да, это сейчас популярно: роман в рассказах, это на самом деле реалистично. Я думал об этом, что можно некоторые рассказы подшлифовать, подвести под одних героев и одну тему… Бархоппинг. Я много писал…

– Или «Времена года».

– Почему это?

– Не знаю, так проще – так сразу тема цикличности, перерождения затрагивается, и всегда проще организовать текст хронологически, как первый уровень.

– Ну это спорно… Хотя у меня есть разные тексты, можно их как-то соединить. Точно есть лето – это кульминация, у меня есть пара рассказов, которые идут вместе, мои любимые, если честно. Есть ещё старый рассказ про Новый год, можно с него начать.

– Лучше с весны, как раз закольцуешь, ведь последний рассказ будет о событиях сегодняшней ночи.

– Да?

– Конечно, это будет очень логично: это будет выпускной текст, ты поставишь черту под всем этим мотанием, Петербургом и литературными поисками. Твой самый зрелый текст, и я знаю, какое новое знание ты там применишь.

– Какое?

– Подумай сам: как ты можешь доработать задумку.

– …

– Хорошо, как ты собирался это написать?

– Ну, как всегда, добавить абсурда и скорости, стена слов…

– Допустим, ну прям так и опишешь, как было? А что будет двигать персонажами? Какие мотивы?

– Пока не знаю, похоть точно, когда увидели, как Яна гладит Сашу. Я пока не придумал, я знаю точно, что будет белая лошадь на Рубинштейна, и она должна сбить с ног, и один из персонажей скажет слоган, и толпа его остановит в восторге.

– А что это? Почему он так сделает?

– Не знаю, тщеславие.