Барон по призванию. Путь дворянина

За день караван останавливался самое большее два раза, чтобы лошади отдохнули и напились воды, если удавалось найти водоем поблизости. Дождь становился все сильнее, земля отсырела, и остановку на ночь пришлось сделать пораньше, чтобы не застрять непонятно где. При каждом удобном случае Рейнер заставлял своего напарника упражняться с мечом и щитом, даже пока Быстроног ехал верхом, ему приходилось под команды барона отрабатывать удары, либо, если парень совсем уставал, просто держать оружие в руке. После очередных упражнений, уже следующим вечером, когда караванщики отказались от идеи разжигать костер из сырых веток, Рейнер и Ренфилд уселись под навесом, жуя сухой паек. Люди готовились спать.

Дождь усиливался. Барон медленно жевал кусок копченого мяса и запивал пивом, неведомо откуда взявшимся в запасах наемников.

– Рука больше не кровоточит? – спросил он и указал на перчатку Быстроногого.

Тут Рен поймал себя на мысли, что не чувствует боли. И правда, перчатка перестала колоть, кровь остановилась.

– Нет, все в порядке.

– Хорошо, но рукавицу все равно нужно снять. Идея Дигана двигаться, минуя деревни, не слишком удачная, мы могли бы найти кузнеца в каком-то из поселений, а так придется тебе терпеть до Эгте. Но ты бодр, рука не воняет, стало быть, болезнь тебя не свалит, и то хорошо.

Если бы не дождь, солнце еще висело бы над горизонтом, разбрасывая оранжевые лучи по верхушкам деревьев где-то вдалеке. Дни неумолимо укорачивались, приближалась осень.

– Всадники, всадники! – вдруг закричал Осьмин. Лиам выругался непонятным для Рейнера словом и приказал на всякий случай приготовиться. Кавалеристов было шестеро, все в темных кожаных куртках, шлемах-саладах и черных плащах с шестью красными линиями. Лиам глянул на отряд и удивился, как дозорный вообще разглядел приближающихся верховых в такую погоду:

– Они не похожи на бандитов. Слишком хорошо одеты, выглядят довольно опасно. Я бы сказал, что эти кумпели на службе у короны. Нам стоит быть повежливее.

Рейнер прищурился и тоже глянул на приближающихся конников. Он почти сразу понял, что это за отряд, ведь на войне приходилось иметь дело с агентами КОРШ. Не самые приятные личности, но дело свое знают.

Барон схватил Рена за плечо и подволок к повозке, где лежало тело Пакстона. Он заставил парня лечь рядом и накрыл простыней, а труп специально оставил открытым. Сам же метнулся к костру, который пебели так и не смогли как следует разжечь, и вымазал лицо сажей, пытаясь наскоро изобразить на лице рисунок. Сполоснул руки. Вытащил меч. Встал возле Лиама.

Конный отряд выстроился возле круга повозок полумесяцем. Плащи угрожающе развевались на вечернем ветру, слышался марш, который отбивали капли о салады кавалеристов. Трое всадников спешились и подошли к Лиаму, который тоже подался вперед, показывая, что он тут главный.

– Разрешите представиться, – прогудел рыцарь из-под шлема, но тут же поднял забрало. – Обер-лейтенант Эдван. Я в пути по делу государственной важности.

– Приятно познакомиться, герр обер-лейтенант. Мое имя Лиам, я командую этой ганзой и отвечаю за сохранность торгового каравана. Чем мы можем вам помочь?

Обер-лейтенант достал из сумы свиток, развернул его и показал Лиаму.

– Я ищу вот этого человека. Он обвиняется в измене и множестве других преступлений против короны в военное время. Известен как барон Рейнер Северин. Вооружен и очень опасен. В бегах почти шесть дней. Если вы владеете какой-либо информацией, прошу незамедлительно предоставить ее мне.

С этими словами агент протянул изображение Лиаму. Тот посмотрел на рисунок, передал его Рейнеру, сопроводив движение особым колющим взглядом. Барон взял рисунок и увидел на нем свое лицо, в точности как на картине у него в Кляйн-Хохмауэре. Средней длины волосы, острые черты лица и усы. Чертовы закрученные вверх усы. Но беглец не выдал волнения, лишь передал свиток Осьмину. Лорду было ясно – вся ганза поняла, кто он, что скрывает и от чего бежит.

– Кроме того, с ним, возможно, путешествует молодой человек, известный как Ренфилд по прозвищу Быстроногий. Обвиняется в краже государственных ценностей, приговорен к смертной казни.

Ренфилд под окровавленной простыней в повозке нервно сглотнул.

– Нет, – покачал Лиам головой. – У нас таких не было. Все торговцы и наемники, которые тут есть, путешествуют со мной с самого отъезда, я их давно знаю. Ничем не могу помочь, герр обер-лейтенант.

– Я вам верю, герр наемник, – слегка поклонился Эдван, который считал, что вежливость всегда к месту, даже если ты говоришь с простолюдином. – Но позвольте осмотреть ваших людей и повозки. Именем короля, если угодно.

– Конечно, герр. Прошу вас. Всем встать в одну шеренгу!