Барон по призванию. Путь дворянина

Стоит помнить, что, несмотря на предрасположенность к жесткой классификации, диковины имеют свой характер, мотивацию и желания, и утверждая, что волшебные предметы живые, я отнюдь не преувеличиваю. Диковина выбирает своего хозяина сама, в зависимости от его биографии, убеждений, материального положения, положения в обществе и даже (просто невероятно!) от общего морального состояния в данный момент! Иными словами, волшебный предмет в выборе владельца руководствуется не только анализом личности человека, но и его чувствами. Например, страхом и отчаянием, ликованием и воодушевлением. Именно поэтому, если вы, пользуясь формулой Луго, рассчитаете вашу с диковиной совместимость и получите наивысший результат, не стоит ожидать, что она выберет именно вас.

Шарль дэ Луго. Энциклопедия «Диковины: происхождение и подразделение», 246 г. эры Льва

Как только Рейнер пришел в себя, он увидел, что лежит на кровати в просторной светлой комнате. На нем была только ночная рубаха. Раны, полученные в последней передряге, оказались аккуратно обработаны и приведены в порядок. Рядом на столике ждали приготовленный кувшин с чистой водой и глиняная кружка. Свет, проникающий в помещение через большое прямоугольное окно напротив, не слепил благодаря клену, заботливо раскинувшему ветви. Прямо тут же, перед окном, стояли письменный стол с подготовленными свитками пергамента и стул с подлокотниками и высокой спинкой. Сундук для вещей, скамья, вот и вся мебель. Скромно, но Рейнеру понравилось, он нашел комнату уютной, приятной и внушающей спокойствие.

Попытавшись встать, барон понял, что прекрасное пробуждение в новом месте все же будет омрачено: тянущая боль в спине не давала пошевелиться. Тут Северин догадался, зачем возле кровати стоял костыль. Видимо, гостеприимный хозяин этого дома подозревал о травме Рея. Взявшись за «третью ногу», барон с трудом встал, превозмогая болевые ощущения, и медленно направился к двери с круглой ручкой. Оказалось не заперто.

Мужчина очутился в коридоре с еще несколькими такими же дверьми. Коридор заканчивался тупиком, поэтому путь был только один – вниз по лестнице в большую залу-прихожую. Рейнер подошел к лестнице, ведущей на первый этаж, и принялся медленно, шаг за шагом, спускаться. Малейшая спешка стоила барону очередной волны боли, расходящейся по всей пояснице, отдающей в левую ногу. Вдруг внизу появилась девушка в переднике. Она несла куда-то блюдо с яствами, но, увидев барона, приветливо улыбнулась и поклонилась:

– С пробуждением, дорогой герр. – Ее голос был нежен, как лепестки роз. – Я сейчас же позову вашего друга.

«Вот и хорошо, что Рен где-то здесь», – подумал Рейнер, но тут же услышал другой голос:

– Нет необходимости, Мария, я как раз шел к господину барону! Отнеси еду на стол, мы скоро будем.

Рейнер сразу узнал этот голос. Из дверного проема вышел Гоц.

– Святая Мидра, и ты здесь! – Господин Северин заметно оживился и принялся торопливо, но все еще очень медленно, спускаться дальше, но священник сам подбежал к нему, взял за локоть и помог преодолеть препятствие. Как только трудный спуск закончился, Северин и Гоц обнялись, и барон по-отечески потрепал молодого человека по затылку.

– Как же я рад тебя видеть! Прошло чуть меньше недели, а я так счастлив, будто не встречались несколько лет! – воскликнул Рей.

– Больше, друг мой! Пока тебя везли сюда, ты спал как убитый! Несколько раз я и вправду думал, что ты вот-вот обретешь вечный покой, но то ли Мидра тебя помиловала, то ли тебя не так-то просто убить!

Они снова обнялись, несмотря на то что у фестунгов такое проявление чувств было не принято.

– Как тебе, а? – Гоц демонстративно, не без доли хвастовства показал на убранство дома.

Все вокруг и правда смотрелось очень красиво, но без излишеств. Архитектор явно делал упор на классический стиль с изображением сцен и персонажей мифологии. Дом был построен из светлого дерева. Стены задрапированы бирюзовыми и фиолетовыми тканями, в углах и у дверных проемов располагались мастерски выполненные скульптуры птиц, зверей, прекрасных мужчин и женщин. Пол выложен мрамором с зелеными прожилками. В главной зале – два больших окна, так что свет заливал помещение.