Барон по призванию. Путь дворянина

Взгляд Астры скользнул с лица ее мучителя на топор, потом на руку человека в плаще. Рукоять топора уходила под край рукава, и когда человек в плаще шевельнул плечом, манжета задралась. Дочь тавернщика думала, что сейчас увидит толстые волосатые пальцы, сжимающие оружие, но их не было. Топор и был конечностью. Пальцы и ладонь отсутствовали. Вместо кисти локоть продолжался костяным топорищем, из которого росла заточенная лопасть. Подняв взгляд, девушка увидела лицо ходячего ужаса, наклонившегося над нею. В первую очередь в глаза бросался большой круглый рот без губ, полный тонких длинных зубов, растущих со всех сторон и стремящихся к центру. Ни глаз, ни носа у существа не было, а кожа бледно-серого цвета имела вид самый мерзкий и устрашающий, будто бы из-под капюшона на девушку смотрел червяк, но большой, с человеческую голову.

Однако зрелище продолжалось недолго. Фантом испарился в воздухе, словно клуб дыма, и когда Астра, парализованная страхом, пробежала глазами по разрушенному лагерю, ее наконец стошнило. Ни одного целого тела. Руки, ноги, кисти, ступни, головы, органы. Это была бойня. Девушка лишилась чувств.

Очнулась она уже в шатре, когда занимался рассвет и ландшафт озарился ярким оранжевым светом. Земля, трава, кровь, одежда и побледневшие мертвецы, разлегшиеся повсюду, дерево, листва и водная гладь, все приобрело одинаковый ярко-рыжий оттенок, смягчающий восприятие тошнотворного пейзажа.

Послышались шаги, и в палатку вошел Корст. Он зло посмотрел на Астру и спросил:

– Это ты сделала?

Астре нечего было ответить. Она боязливо потупилась, и тогда атаман, оставшийся без банды, задал тот же вопрос, но тоном выше:

– Это ты сделала? Ты натравила на меня мою ганзу?

– Нет, они сами, – тихо ответила она. – Те, что были у костра, говорили что-то про деньги, а потом ворвались в шатер, выволокли меня, а вас…

Корст поднял голову, прикидывая, и удовлетворенно хмыкнул, но для порядка добавил:

– Я очень надеюсь, что это так, красотка, ведь если это ты натравила ганзу на меня, то мне придется тебя убить. За глупость в основном.

Пустая угроза. Она никак не стыковывалась с тем, что Красный говорил накануне вечером. Астра знала, что атаман не убьет ее, потому что она все еще незаменима. Но дочь тавернщика и сама понимала, что страх толкнул ее на действительно необдуманный и нелогичный поступок. Кто доверится отъявленным негодяям, которые и без того считают любое золото своим по праву, праву сильного? Да, Корст держит ее при себе и не отпускает, но он хотя бы не вредит, по крайней мере, пока. Однако, не выйди она ночью из палатки и не напади бандиты, жаждущие богатства, на своего собственного атамана, лагерь все еще кишел бы страшными головорезами, а от Корста, путь он даже и один из самых опасных людей, повстречавшихся девушке за ее недолгую жизнь, удрать все равно легче, чем от целой стаи пьяных и злых чудовищ. Самообладание возвращалось, разум прояснялся.

«Ничего, – подумала Астра. – Могло быть и хуже. Поживем пока так, путь привыкнет ко мне, а случай представится».

Корст собрал лошадей. Оседлав вороного скакуна, он подхватил Астру и посадил перед собой. Табун понесся прямиком к городу. Теперь с ними не было заросших коростой и сифилисных, худых, как спички, забитых и грязных разбойников, привлекающих внимание сильнее, чем кровь манит вольферов. Спрятать столько лошадей было делом не из легких, и когда Красный немного позже полудня прибыл к воротам Ореншпиля, ему удачно подвернулся торговец, прибывший совсем недавно на одном из кораблей. Решив, что держать табун не имеет смысла, Корст по дешевке продал предприимчивому авантюристу всех лошадей, кроме своего вороного коня, а белую в яблоках лошадь оставил для Астры, потому что таскать женщину в своем седле постоянно не желал.

Когда Джоза, преодолев несговорчивую стражу, вошел в каменное здание, он слегка пригнулся, перешагивая через порог, чтобы не задеть головой верхнюю перекладину дверного проема. Его взору предстала средних размеров комната, которая, по-видимому, совмещала в себе приемную, архив и кабинет начальника местного Бюро королевского отдела по расследованию шпионажа. Всего два маленьких окна позволяли свету с трудом проникать внутрь, пробиваться сквозь паутину и подгоняемые сквозняком клубки пыли, катающиеся тут и там. В целом, если не принимать во внимание невероятный беспорядок, бюро было очень похоже на его место работы: такой же стол, несколько стульев, полок со свитками и книгами, ящик с гербом Фестунга напротив входа. Можно было бы подумать, что отделение оставлено, а мебель не вынесли, просто позабыв о ней, таких масштабов достигал бардак, если бы, войдя, капитан не прервал диалог двух человек, сидящих за столом друг против друга.