Барон Унгерн и Гражданская война на Востоке

Блохин так описывает взятие Урги: «Так была взята Урга с 4-мя стами русских людей, из которых более 120 человек было убито во время боев. Ворвавшись в Ургу, победители прежде всего бросились в Китайско-Монгольский банк. Немедленно разграбили его. Серебро мешками валялось по улицам, некому было брать его, все нагрузили полные сумы всяким добром. Грабеж шел сплошной, откуда-то появилась масса русских, до сего времени сидевших в погребах и подвалах, и примкнули к общему грабежу, все старались захватить и набрать побольше, мстя за свое разорение. Многие буквально плакали, что не могли унести все сразу. Спины их гнулись под тяжестью разных мехов, шелков и товара. Тут же на улице происходили драки между грабителями, доходившие иногда до убийства. В эти два дня все разрешалось. Барон сам лично разъезжал по Урге и только посмеивался, смотря сквозь пальцы на все происходящее. Монголки тащили ленточки, русские женщины большей частью скатерти, ковры и меха, монголы забирали просто все, что им на глаза попадалось; мальчишки ящиками таскали сладости, шоколад и печенье. Тут же на глазах всех происходили небольшие бои, спрятавшиеся на крышах китайцы, которые не желали сдаваться, со страху стреляли во всех проходящих жителей. Таких поздних вояк выволакивали на улицу и тут же с ними расправлялись. По улицам валялись свежие трупы китайцев, которых преспокойно раздевали монголки, ища деньги в их поясах. Монголы же главным образом снимали с убитых золотые кольца и, чтобы долго не возиться и не терять золотое время, просто своими острыми ножами отрезали пальцы у трупов и таким образом добывали себе золотые украшения.

В эти дни до того дошло, что монголы сидели на трупах убитых китайцев, считали свое награбленное добро, пили вино, ругались между собой. Голодные монгольские собаки, которых монголы имеют обыкновение вовсе не кормить, преспокойно жрали валявшиеся трупы. Вновь появился барон с несколькими всадниками и, разъезжая, объявил всем, что через двадцать минут будет всех вешать, но это оставалось гласом вопиющего в пустыне. Наконец, истек срок и барон лично стал вешать первых встречных участников грабежа. Первой была повешена русская женщина на первом же заборе, всадники разъезжали с молотками и гвоздями, забивали гвозди и тут же вешали всех грабителей. К каждому повешенному приклеивалась надпись «За грабеж», написанная на русско-монгольском языке. Когда улицы были увешаны десятками трупов, тут только наконец как бы все опомнились и бросились бежать во все стороны, бросая большие тюки награбленного имущества. Тут же было повешено несколько всадников из отряда барона за то, что безучастно относились к происходящему грабежу.

К вечеру грабеж прекратился, и Урга представляла из себя зловещий город с болтающимися по заборам трупами, с вытаращенными глазами, разинутыми ртами и высунутыми языками. В домах слышался плач женщин, от такого происходившего ужаса. К 9 часам вечера порядок был окончательно восстановлен, даже собаки и те, наевшись наверное впервые в своей жизни досыта, постарались куда-то исчезнуть. К 10 часам вечера Урга в страхе замерла до следующего утра…

(л. 26–28)

В это время получено было известие, что по калганскому тракту движется огромный транспорт, охраняемый войсками, на Ургу с целью помощи защитникам Урги. Барон немедленно выслал два вновь сформированных полка, которые, неожиданно налетев, разбили свежие китайские части, еще не знавшие о падении Урги. Здесь была захвачена и масса серебра, посланного Китайским правительством 15-тысячному гарнизону жалованье за шесть месяцев. Таким образом в руках барона Унгерна оказалось несколько тысяч пудов серебра, причем бароном был издан приказ вернуть все награбленное серебро и золото при разгроме Урги, в случае неисполнения коего грозила немедленная смертная казнь.

Бог Кутухта подарил барону несколько тысяч лошадей, и маленький отряд Унгерна разросся в большую дивизию…