Барон Унгерн и Гражданская война на Востоке

И к концу мая месяца 1921 г. силы барона достигли со всеми отрядами 100 тыс. человек. Русские люди первый день считали как бы свободно вздохнувшими, но это был лишь короткий самообман… Бароном была организована комендантская команда, которая много повыкашивала русского народа – просто для развлечения. Комендантом Урги был назначен полковник Сипайло, человек с такими же наклонностями садиста, как и сам Унгерн, но плюс еще к этому Сипайло был ужаснейший трус. Заглянем на честную работу и внутренние распорядки коменданта и его пресловутой команды. Полковник Сипайло занимал большой 2-этажный дом, где верхний этаж был занят под квартиру самого коменданта, нижний этаж под его канцелярию, а подвал под помещение арестованных. Причем хозяин со всей своей семьей этого дома был обвинен в коммунизме и просто задавлен в ту же ночь, когда была облюбована квартира полковником Сипайло, дабы хозяева не вмешивались и не были очевидцами всех его козней. Здесь так много пишут про расправы и жестокость русских красных – чекистов. Но если бы сам Дзержинский побывал здесь при всех операциях, то он бы наверное извинился, покраснел и вышел в отставку за свою полнейшую бездарность. Сам Бирон со своей ушаковской канцелярией, смотря из мира, куда мы все, но в разное время, прибудем, наверное, плачет от досады, что не знал гуманных способов пытки.

В комендантский подвал попадали все те, для кого выход обратно был случайной редкостью. В этом подвале сидели все вместе: женщины, мужчины и дети. Главным исполнителем всех экзекуций был некто Попов, человек богатырского телосложения, который одним взмахом руки вырывал глотку у человека. Подвал представлял из себя тесную каменную яму, где валялись полутрупы гниющих людей. Лицо, отправленное в комендантскую команду, немедленно раздевалось и оставалось в одном лишь только нижнем белье и прежде чем умереть каждый день получало от 50 до 100 плетей и после каждой положенной ежедневной порки бросалось в эту клоаку. Весь изодранный, с оголенными до костей местами, жертва в этом подвале начинала гнить. Зловония неслись всюду, в теле живого человека копошились черви, но, должен добавить, кормили всех самой прекраснейшей пищей, для того чтобы дать жертве, благодаря хорошему питанию, не сразу умереть. Утром госп. Попов приходил в подвал, выбирал жертву, немедленно хватал ее за горло и задавливал ее, особенно это он любил проделывать с женщинами и девушками, ложился на нее и в присутствии всех арестованных наслаждался, как женщиной, над умершей покойницей. Совершив гнусный акт совокупления, он обязательно заставлял проделать то же самое одному из арестованных, последний, конечно, отказывался, тогда он заставлял его снять брюки и отрывал у него член, а бьющуюся жертву, истекающую кровью, оставлял до утра, а чаще всего ночью приходил и достреливал мученика. Бывало, как появлялся только Попов, все бросались к нему, прося задавить их и не мучить, а дать умереть поскорее! Попов всегда отвечал: «Правда, мне тебя жаль, ну иди. Задавлю», и схватив за горло давил, но недолго, а через несколько секунд отпускал свою жертву, и последняя, не умерев, страдала от невыносимой боли и жажды, тот, кого все горло было внутри изуродовано, не могли говорить, глотать слюну и только хрипели, часами харкая кровью; так держал Попов своих полузадушенных в течение нескольких дней. Наконец, убивал. Но Сипайло проделывал гораздо чище работу… Он просто посылал за какой-нибудь женой колониста, мужа которой он за несколько дней перед тем уничтожил. Был с ней очень любезен, угощал ее, клялся в любви к ней, делал ей предложение, перепуганная женщина, конечно, ничего не смела сказать и молча подчинялась ему. Сипайло брал ее, как женщину, и во время акта совокупления душил ее своими руками и после этого клал ее в мешок, ставил кверху ногами, так, чтобы ноги ее были у него на подушке и после этого засыпал сном праведника.

Вот что переживала Урга в дни барона Унгерна. Жители боялись появляться на улицу, шепотом говорили и тряслись при одном только появлении хотя бы простого солдата комендантской команды. По приказу барона Унгерна было уничтожено все еврейское население, вплоть до грудных младенцев, которых просто брали за ноги из качалки и убивали, ударив головой ребенка в какой-нибудь твердый предмет, большей частью о печь или угол.