Баронесса ринга

– Что это? – слабо спросила она, боясь открывать. – Что-то случилось с моей… моей матерью? – Она несколько раз сглотнула и поморщилась. – С отцом?

– Нет. Насколько мне известно, с ними все в полном порядке. Открой конверт.

Она развернула плотную бумагу – взгляд ее мгновенно метнулся к нижней строчке – и ахнула.

– Принц Уэльский прислал мне письмо?

– Боюсь, это писал не он, милая, иначе ты не смогла бы его прочитать: у Принни ужасный почерк.

В ее глазах промелькнула тревога.

– Ты его читал?

На этот раз Марианна начала с верхней строчки, прочла три абзаца и снова резко подняла голову:

– Виконтесса!

– Я тоже подумал, что это как-то мелковато. Господь свидетель, герцогская корона пошла бы тебе куда больше. Но, может, я сумею это как-то исправить.

– Что… как?..

Он одарил ее одной из своих редких, раз-в-сто-лет, улыбок, которые ей повезло лицезреть.

– Полагаю, за этим стоит твоя мать. Если верить Эллиоту – а он нарушил множество законов, чтобы доставить мне этот документ (предупреждаю на случай, если ты захочешь отправить нас обоих в тюрьму), – письмо шло по каналам настолько запутанным, что Византийская империя была бы посрамлена.

Марианна вспомнила разговор с матерью в Реймсе и улыбнулась.

– Я могла бы и сама догадаться. Она спрашивала о тебе.

– Правда? Ты мне об этом не рассказывала.

– Нет. Ну… тогда мне казалось бессмысленным упоминать об этом.

Он кивнул. Та последняя ночь была сладко-горькой агонией.

– Откуда она вообще узнала о моем существовании?

– Ей о нас рассказала Джо. – Лицо девушки запылало. – Обо всем.

– А.

Марианна обрадовалась, что покраснела не только она.

– Это ее шокировало? – спросил Сент-Джон.

– Нет. Думаю, скорее она была… гм… горда.

Его брови взлетели вверх.

– Не тем, что мы с тобой… ну… ты понял. Она гордилась тем, что я сумела выиграть столь значительный приз.

– Приз – это я?

Марианна коротко рассмеялась.

– А то ты этого не знаешь. – Она поколебалась, но добавила: – Из-за тебя я перестала читать газеты.

Веселое выражение сошло с его лица. Он подался вперед и взял ее за руку:

– Надеюсь, ты не веришь всему, что успела прочитать?

– Я уже не знаю, чему верить. – Марианна опустила взгляд на их сцепленные руки, до конца не осознавая, что он действительно здесь, держит ее ладонь, сидит прямо перед ней, потом подняла глаза. – Вряд ли я могла рассчитывать, что ты на всю жизнь останешься холостяком.

– Остался бы. И останусь, если ты не выйдешь за меня. – В его красивых зеленых глазах тепло светилась надежда, словно предвестие весны после самой долгой зимы в ее жизни. – Позволь напомнить, что больше всего тебя беспокоил наш неравный статус. Теперь это не помеха.

– Это… – Она взяла письмо, которое в одно мгновение превратило ее в аристократку. – Это будет слишком слабой защитой от колкостей, которые полетят в тебя, если ты женишься на простолюдинке, – предупредила Марианна. Голос ее дрожал от плохо скрываемой надежды. – Ты совершенно уверен, что в конце концов не возненавидишь меня, Син? Я не переживу такого…

Он одним движением вскочил со стула, сгреб ее в охапку и завладел губами.

В следующие пять минут не происходило ничего осмысленного.

– Да где же эти дурацкие кушетки, когда они так нужны? – пробормотал он, неохотно отрываясь от нее, чтобы глотнуть воздуха.

Марианна положила голову ему на грудь, наслаждаясь знакомым запахом и биением сильного сердца.

– Церемония будет скромная – в Рождество умерла моя мать.

Она взглянула на него.

– О, Син, соболезную.

– Для меня и моих сестер она умерла много лет назад. Это всего лишь счастливое освобождение и для матери, и для тетушки Джулии. – Его припухшие от поцелуев губы изогнулись. – Моя тетя тебе понравится. А уж она от тебя будет просто в восторге. – Он замолчал и склонил голову набок. – Но, кажется, я счел твой ответ за само собой разумеющееся.

Марианна зарылась лицом в его сюртук.

– Ты же знаешь, что я скажу «да», – произнесла она приглушенно.

– Прекрасно. – Он поцеловал ее в макушку. – А то я захватил с собой большой мешок и наручники на случай, если потребуется тебя убеждать. – Син приподнял ее лицо и поцеловал, на этот раз очень нежно. – Больше ни одного года, похожего на прошедший, любовь моя.

– Прости, – сказала она. – Я знаю, что он был…

– Ш-ш-ш. – Он легонько поцеловал ее. – Ты все делала для меня. Я был в ярости каждый час каждого дня, но знал, что тобой движут только добрые намерения.

– Итак, скромная свадьба?

– Да, если ты не хочешь дождаться окончания моего траура.

– Ни в коем случае.

– Вот и хорошо. А то я все же воспользовался бы мешком и цепями, чтобы тебя убедить. Скромная свадьба, скоро, а потом долгое путешествие по континенту, чтобы ты была только моей.

– Путешествие в смысле турне?

Он в притворном ужасе распахнул глаза:

– Если мы возьмем фургон, то только один. И кучера. И шеф-повара. И пожалуй, нескольких хорошо вооруженных охранников. И…

Марианна засмеялась:

– Боже, как много всего требуется герцогу!

Его глаза потемнели, а от голодного взгляда у нее перехватило дыхание.

– О, милая, ты не представляешь, как много всего мне потребуется от тебя! Думаю, начиная с сегодняшней ночи.