Барселона: история города

Но в Каталонии с фермерством все обстояло гораздо лучше. В долинах старой Каталонии выпадало сорок пять дюймов осадков в год, да еще потоки воды с Пиренеев. Кое-где почвы были действительно скудные, например на равнинах вокруг Таррагоны, зато в других местах — весьма плодородные, не уступавшие итальянской Умбрии. Даже сегодня можно получить представление о щедрости этой земли, посетив рынок Бокерия на Рамблас, с его бесконечными рядами прилавков под металлическими сводами. Эти прилавки просто завалены местными фруктами и овощами: сочный салат, цикорий, тугие пучки редиса, свекла, нефритовые стручки гороха и бобов, мягкие, похожие на ядра персики, желтовато-коричневые груши, дыни, горы томатов, цуккини, осенью — много оранжевого цвета и сильный земляной запах от подносов с ¿o/ets, дикими грибами.

В начале XIX века сельскохозяйственная продукция Каталонии — не только овощи, но и рожь, ячмень, овес, а также и виноград — выращивалась фермерами-издольщиками. Но каталонская издольщина значительно отличалась от издольщины южных районов. В Каталонии права фермеров все еще были защищены тем, что осталось от средневекового уклада. Как мы уже поняли, каталонский «феодализм» подразумевал заботу о правах маленького человека. Отношения между землевладельцем и арендатором были здесь в основном хорошими, в то время как в латифундиях на юге царили жестокость и нужда, а урожаи они давали убогие. В Каталонии большую часть работ выполняли pagesos, то есть не поденщики, а крестьяне-издольщики, консервативный клан людей, приверженных своим casas pairales, привязанных к своим наделам земли. Пусть они ими не владели в полной мере, но эту землю обрабатывали и засевали поколения их предков.

Рынок Бокерия

Такая система действовала бы весь XIX век и перешла бы в ХХ, но все изменилось благодаря городским инвестициям. Промышленники начали вкладывать деньги в фермы — особенно в землю, которая стала доступной благодаря desamortacio, распродаже церковной собственности. Отчасти горожане делали это, чтобы выглядеть дворянами-землевладельцами. Но это оказалось еще и выгодно. Постепенно, все быстрее и быстрее крестьянский труд превращался в аграрное производство, и сельское хозяйство переходило от экстенсивных культур — зерновые и овощи — к интенсивным: выращиванию винограда для изготовления вина. Промышленный капитал финансировал крупное каталонское винодельческое производство, которое после реставрации стало очень быстро развиваться. Цены на рожь и пшеницу в конце XIX века упали, а на вино — подскочили на 40 процентов.

После 1865 года вино и бренди позволили каталонской экономике сделать значительный рывок — что, во всяком случае, говорило о ее гибкости и подвижности. Развитие винного рынка давало больше работы бондарям и транспортным рабочим; способствовало развитию железных дорог и грузового транспорта, увеличивало нагрузку на дороги. К 1875 году иностранные инвесторы более благосклонно смотрели на реставрированную испанскую монархию, нежели на либеральную республику 1868 года. После упадка 1860-х годов хлопковая промышленность вновь переживала подъем. В 1860-х годах барселонские фабрики импортировали 25 000 тонн хлопка-сырца в год, а в 1888–1891 годах — 57 000 тонн в год. Между 1876 и 1883 годами производство изделий из хлопка выросло более чем на треть. Барселонские хлопчатобумажные изделия полностью доминировали на испанском текстильном рынке, но их доминирование искусственно обеспечивал протекционизм — фактически они стоили вдвое дороже соответствующих английских тканей.

Основным новшеством каталонской финансовой системы был ничем не сдерживаемый разгул кредитования, известный как febre d'or, барселонская «золотая лихорадка». Она продолжалась с 1875 по 1882 год. Своей слепой маниакальностью она напоминала лихорадку 1890-х годов в Соединенных Штатах, отличалась тем же безрассудством и цинизмом и закончилась столь же болезненным крахом.

Для каталонских бюргеров не было никого лучше банкиров. В 1881–1882 годах в Барселоне открылись шестнадцать новых банков (и еще дюжина в региональных столицах Каталонии). Богатства новых банков быстро росли: между 1875 и 1881 годами капитал банка «Кредито Меркантиль» возрос с 2,5 до 15 миллионов песет, капитал Барселонского банка — с 7,5 до 12,8 миллионов. Самой крупной силой стал первый инвестиционный банк в Барселоне, «Испанский колониальный», основанный в 1876 году Антонио Лопесом и Мануэлем Жироной. Он финансировал железные дороги, суда, шахты, машиностроительные заводы — все предприятия, которые нуждались в подписных листах. Большинство из листов заканчивалось фамилиями Жироны или Лопеса, а иногда обоих, а также некоторых их родственников и друзей.