Барсук

Тереза лежала на своей половине кровати поверх одеяла. И как будто крепко спала. Но лежала она слишком неподвижно, не дыша и без единого признака жизни. Ее полуголое тело покрывала каша из глины и красно-коричневой засохшей крови. Глаза уставились в потолок, а лицо превратилось в маску ужаса. На щеке зияла большая рана, оголявшая челюсть, где белые зубы блестели как жемчужины посреди распада.

Ян свернулся в клубок у стены. Он закрыл лицо руками, пытаясь утопить панику в слезах, но они не приходили. Он не чувствовал ничего. Отсутствие эмоций являло собой пустоту, где следовало быть чему-то другому. Мукам совести. Страху.

Душе?

Теперь там только всепоглощающий пустой мрак. Сердце бешено билось, и он тяжело дышал. Пока не услышал их. Шепоты. Они утешали его, уверяли, что все так, как и должно быть. Пульс замедлился. Царапание когтей по фасаду придало ему сил встать на ноги. Они здесь. Он больше не одинок.

Черные следы вели к кровати. Ян на дрожащих ногах обошел изголовье, ведя взглядом по следам. Они уходили из комнаты вниз по подвальной лестнице. Ян, тяжело ступая, пошел по следам в комнату в подвальном этаже. Шепоты непрерывно щекотали его слух и подбадривали его, призывая продолжать. Скрежет снаружи усиливался и ускорялся с каждым шагом, как будто те, кто царапал когтями, все сильнее возбуждались.

Чем дальше по лестнице он спускался, тем более многочисленными и крупными становились комья земли на полу. Повсюду ползали жуки. Ян дрожал, но продолжал следовать за грязными отпечатками, пока не увидел дверь в кладовую. Свет от лампы в кладовой проходил через открытую дверь, образуя неправильный четырехугольник. Ян с трудом сглотнул густую слюну и заглянул в помещение.

В центре, посреди коробок и вешалок Терезы с летними платьями в цветочек, зияла дыра в полу, окруженная разбитой плиткой, кучами глинистой земли и черными насекомыми. На плитке извивались черви, безуспешно стремившиеся вернуться вниз, в почву. Дождевик, который он купил для маскировки, когда следил за Терезой, валялся в одной из куч земли. Выглядел он удручающе — запачканный влажной землей и остатками мертвых насекомых. Ян взглянул на дыру, а потом на свои дрожащие руки. Ногти были обломаны и почернели, к рукам прилипли глина и кровь. Черная дыра зияла, как вскрытая траншея, ведущая вниз, в подземелье. Она источала удушающую вонь разложения.

Ян обмяк и упал на колени, опираясь плечом о дверной косяк. Он не мог отвести от дыры взгляд. Она манила и притягивала его.

— Нет, — снова и снова шипел он сквозь сжатые губы. — Нет, нет, нет.

Он мотал головой как непослушный ребенок, но все равно подползал все ближе. В конце концов он оказался на четвереньках лицом к лицу с бездной. Глаза жгло, когда слезы вымывали из них частицы земли. Ян трясся как в лихорадке, мышцы болели от напряжения в борьбе с самим собой. Но он уже знал, что проиграл.

Глубоко внутри он осознавал, что следы принадлежали ему. Что жену убил именно он, что он откусил и частично съел ее щеку. Не кто иной, как он. Он поддался шепотам, притянул к себе дождевик и завернулся в него. Теперь оставалось только одно. Слиться с теми, кто царапал бетон. Теперь они его семья.

Он был спокоен, когда пролез в узкий ход и исчез под землей.

76

Пока я пишу это, мои мысли — с теми, кто когда-то поддерживал меня.

Суббота, 5 ноября

Бенгт Юханссон смотрел на Сесилию из-за края бумажного стакана. Аромат кофе, смешанный с кислым запахом пота, доносился до нее с другого конца стола для допросов.

Сесилия сосредоточилась на аромате кофе. Она знала, что у напитка пригоревший, с оттенком мокрой бумаги, вкус и что автомат делает его слишком горячим, а в тонких стаканчиках остывает он слишком быстро. Но пахнет кофе приятно.

Раннее утреннее солнце пробивалось сквозь низкие облака, окрашивая комнату в серые тона, как в старом нуарном фильме. В воздухе за окном висела пелена дождя.

В комнате их было четверо. С одной стороны сидели они с Юнасом. Тот, как обычно, держал блокнот наготове. Напротив них расположились Бенгт и его адвокат Лейф Серван. Сесилии пришлось пересечься по работе почти со всеми адвокатами в городе, когда она расследовала насильственные преступления — еще до того, как все ее силы поглотило дело Барсука. Лейф Серван вполне компетентен, но совершенно скучен. Такой же серый, как небо за окном.

— Так, я встречался с Бенгтом Юханссоном вчера, как вы, вероятно, знаете, — сказал Лейф. — Мы обсуждали обвинения.

— Значит, ваш клиент понимает серьезность ситуации?

— Безусловно — Лейф сдвинул очки для чтения на кончик носа и начал листать папку.

— И он в курсе обвинений? — Сесилия встретилась взглядом с Бенгтом. — Пять эпизодов убийства.

— Я невиновен, — сказал Бенгт.

Сесилия покачала головой.

— У нас достаточно доказательств, что вы были в домах убитых, — например, образец вашей ДНК из дома последней жертвы.

Бенгт кивнул.

— Это у вас точно есть. Потому что я был в домах. В этом я виновен.

Сесилия не смогла скрыть удивления.