Бару Корморан, предательница

Честная Рука со своим генералом проверили северные леса и подняли войско, которое они кормили и вооружали целую зиму. Повсюду их встречали восторгом, шумным и буйным весельем — иликари, матери, отцы и купцы приветствовали живое воплощение грядущей свободы. Славили будущее без инкрастической дисциплины, вгонявшей их тело и труд в Фалькрестские рамки.

Несколько дней Тайн Ху и Бару Рыбачка ехали бок о бок сквозь заросли сосен под крики соколов с высоты.

За ними пришел к Инирейну лес копий. Фаланги воинов грузились на баржи Отсфира, которые отправлялись вниз по реке — туда, где был разбит огромный армейский лагерь.

Проследив за баржами, генерал и падший имперский счетовод вернулись в Вультъяг.

В княжеских владениях Бару первым делом увидела стаю хищных птиц, круживших над лесом. Их тени крохотными мазками ложились на зеленый холст долин и холмов. На севере шумела вода, падавшая вниз сквозь водосбросы замкового шлюза. Они остановили коней у заставы на перевале. Княгиня Вультъяг держалась в седле прямо и легко, в отличие от Бару, до сих пор не сумевшей подружиться с лошадьми.

Тайн Ху вздохнула.

— Если мы победим Каттлсона и тебе отдадут трон…

— Не надо! — взмолилась Бару, опасаясь выдать свою неимоверную усталость и щемящую тоску при мысли о предстоящих испытаниях. — О чем угодно, только не о битвах и тронах.

В долине, раскинувшейся у их ног, сокол стрелой ринулся вниз, на невидимую добычу.

— А ты пала духом, — констатировала Тайн Ху.

Поерзав в седле с жесткой спинкой и не найдя облегчения, Бару привстала в стременах и оглядела реку и крохотные созвездия домов, каменоломен и мельниц.

— Что за народ живет в княжестве Наяуру? — спросила Бару и подумала, что, наверное, здешние люди ничем не отличаются от тех крестьян, которых она отдала Игуаке, будто скотину.

— Понятия не имею. Я никогда не была на западе. Хотя ту майянской крови там много, как и у меня.

Бару усмехнулась.

— Я полагала, что ты знаешь об Ордвинне все.

Княгиня скорчила обидчивую гримасу.

— Наша страна огромна. В каждой долине деревень — что звезд на небе.

— Ты промахнулась на… — Бару сощурилась. — Примерно на десять порядков величины.

Тайн Ху уныло покачала головой.

— Зате Яве стоило бы запретить браки счетоводов с поэзией.

Позади них раздался шорох. К ним приближались двое — первым шел Дзиранси, за ним — Зате Олаке. Почтительно опустив взгляд, Дзиранси мрачно, серьезно заговорил по-стахечийски.

— Он хочет держать совет, — перевел Зате Олаке. Голос его звучал напряженно — похоже, дело не терпело отлагательств. — Говорит, что видел достаточно и теперь надеется действовать. Я прекрасно понимаю, что это может означать для Ордвинна. Прислушайся к нему.

— Нет Честной Руке покоя, — пробормотала Тайн Ху. — Попомните мои слова.

И она обратилась к Незримому Князю:

— Тогда едем в мой замок. Побеседуем в безопасном месте.

Бару пришпорила коня и поехала вниз — на миг она увидела перед собой лишь бездну и лавину событий, увлекающую в пропасть и ее, дикарку с Тараноке.

Она всегда помнила, что этот момент неизбежен. Но не ожидала, что он явится внезапно и поглотит ее. Ее едва не застали врасплох…

* * *

— Сядь на трон, — произнесла Тайн Ху.

Они стояли на возвышении в тронном зале замка над водопадом. Деревянные балки под потолком краснели в свете факелов. В воздухе сильно пахло хвоей. От двери к княжескому трону вела дорога из грязных отпечатков подошв, оставленных тысячами просителей и все еще не отмытых.

— Он твой, — возразила Бару. — Кто из нас княгиня?

— Я — твой генерал и дала клятву служить тебе. Я не могу сидеть выше тебя.

— Но у меня нет никакого формального положения. Я — простолюдинка.

Бару ожидала отповеди, очередной хитрости придворного этикета. Но Тайн Ху продолжала пытливо смотреть на Бару.

— Когда он будет излагать просьбу, ты должна сидеть, — пояснила она. — Такова традиция.

— Садись. А я встану рядом. Тогда я буду выше тебя, а ты сохранишь свое законное место.

— А ты и впрямь Честная Рука. — Тайн Ху устроилась на троне, зазвенев кольчугой о камень. — Готова?

Уловив в ее голосе напряжение, Бару с тревогой повернулась к Тайн Ху, надеясь ей помочь. Но в зал уже ввалился Дзиранси — непреклонный, суровый, сверкающий доспехами. Его сопровождал Зате Олаке, вымытый и переодевшийся в простое платье.

Богатырь в великолепных латах, посланник таящихся за Зимними Гребнями сил, о существовании которых Маскарад, в общем, и не подозревал, замер перед троном.

Он заговорил — негромко, почтительно, шипя на согласных, со стахечийским акцентом Домов своей родины. Речь его звучала как торжественная присяга.

Зате Олаке принялся переводить:

— Мой народ был отцом Ордвинна, а твой — матерью. Мы бились с ту майя за эту землю, пока их империю не пожрали жуки, а нашу не сломил холод. Ордвинн остался, а мы исчезли, ушли на север, приникли к стенам своих домов за горными пиками и начали биться за соль, цитрусы и пахотную землю. Великая ассамблея раскололась, и мы увязли в междоусобицах.

На некоторое время богатырь умолк.