Бару Корморан, предательница

Она стояла в полной неподвижности, не в силах шагнуть к ней, не желая отстраниться от Тайн Ху. Прикосновение Тайн Ху парализовало ее, как гальванический разряд.

Единственное, чего она желала в этот миг, — уничтожить все, чего хотелось ей всю свою жизнь.

— Ваша светлость, — повторила она. — Тайн Ху, я…

Контакт прервался. Тайн Ху прерывисто вздохнула и отодвинулась.

— Темнеет.

— Я надеялась полюбоваться звездами.

— Под этим небом есть и более безобидные места, — произнесла княгиня Вультъягская с отвратительной почтительностью. — Вы правы насчет бельтиков, ваше превосходительство. Я ошибалась. Они заслуживают уважения.

— Тайн Ху… — начала Бару, ухватившись за цепочку причин и следствий и стараясь не уничтожить все разом.

Как же ей найти выход? Как не говорить эти взрывоопасные слова, а просто засмеяться или блеснуть остроумием? Есть же хоть какой–то способ отползти, зализать раны и опять двинуться вперед! Надо побыстрее нащупать мост через бездонную пропасть. Он ведь есть, правда?

Конечно же есть.

Но издалека долетел низкий рев, который сотряс воздух, будто выдох чудовища: сигнальщик в замке над водопадом дунул в огромный рог. Весть пришла.

Взгляд Тайн Ху сделался непроницаемым.

— Пора, — проговорила она ровным тоном.

Долготерпению Маскарада пришел конец. Каттлсон выступил в поход.

* * *

Перед отъездом из Вультъяга Бару отдала одно–единственное распоряжение.

— Ты останешься здесь, — сказала она Аке Сентиамут.

И добавила, увидев боль в ее взгляде:

— Вультъяг должен остаться в надежных руках. А княгиня доверяет тебе.

Аке поклонилась — вначале Бару, а затем и Тайн Ху:

— Благодарю, ваше превосходительство. Благодарю, ваша светлость.

Возможно, она хотела что–то добавить, но верность не оставила ей выбора.

Глава 27

Тайн Ху вела своих охотников вдоль бурных вод Вультсниады. Бурлаки шли берегом и тащили за собой баржи с провиантом и оружием. Они продолжали тащиться по берегу, пока река, миновав ворота из двух высоких утесов — белых от перьев крачек, не соединилась с Инирейном в южной части княжества Отсфир.

Наступили идиллические теплые дни, которые сменяли оглашенные волчьим воем ночи. В воздух приветственно взвились знамена с мельничным колесом. На дальнем берегу — когорта за когортой — маршировали лучники князя Мельниц. Стяги княжества Вультъяг оставили их равнодушными, но при виде монеты и кометы, эмблемы Честной Руки, они разразились громкими возгласами.

— Тис для луков он купил у князя Лизаксу, — заявила Тайн Ху, окидывая колонны лучников пытливым взглядом. — Они неразлучны как братья.

Они стояли вдвоем на носу речной баржи. За спиной Тайн Ху вгрызались в ясное весеннее небо белоснежные шапки Зимних Гребней.

— Звучит печально, — заметила Бару.

Однажды они уже творили об этом, и Тайн Ху призналась: «Он вожделел меня. Ему нужны были мои земли и наследники. Он проявил любезность, щедрость и благородство — но так и не смог понять, почему я отказала. Это отравило его жизнь. Его ухаживания были просто безукоризненны, и он решил, что несовершенство кроется не в нем, а во мне. А Лизаксу… Конечно, Лизаксу — несмотря на свою философскую премудрость — стеной встал за друга и брата».

Бару спросила тогда, какие выводы сделала для себя Тайн Ху. Княгиня резко ответила: «Такие, что свободы для нас не существует. Пусть мы идем в поход наравне с мужчинами или даже сами ведем их в поход. Свобода, дарованная повелителем, — та же цепь, только чуть ослабленная».

А теперь Тайн Ху произнесла:

— Прочь печали! Ордвиннские обиды должны остаться позади, ваше превосходительство.

И княгиня Вультъяг почтительно поклонилась той, кому присягнула на верность.

С каждым днем она все больше отдалялась от Бару. Та прогулка в лесу, несомненно, имела для Вультъяг вполне определенное значение и означала конец дружеских отношений.

С дороги, тянувшейся вдоль берега, донеслись звуки рогов. Бару приставила ладонь ко лбу козырьком и взглянула вдаль в поисках клубов пыли, поднятых Отсфиром и его стражей.

— Ваше превосходительство! — Зате Олаке, подошедший к Бару, хлопнул ее по плечу. Дзиранси почтительно держался на расстоянии. — Мы получили известия от истоков Инирейна, из столицы Игуаке и из Уэльтони!

Поход подействовал на старика благотворно: чистые талые воды и тысячи знамен словно очистили его душу, избавили ее от вязкой отравы. В его улыбке и блеске глаз Бару уловила ощущение близкой развязки.

— Ваша светлость, — произнесла она, не удержавшись от улыбки, — вы потрясающи. Даже лишившись княжества, вы остаетесь главой его разведки!

Пора в последний раз окинуть взглядом доску. Другой возможности убедиться, что все фигуры стоят по местам, не представится.

Как много зависит от того, чтобы все произошло в нужный момент и в нужном месте!