Бару Корморан, предательница

Мысли бешено крутились в голове, готовые вот–вот рассыпаться, разлететься в разные стороны.

Тайн Ху раздраженно зашипела, углядев в новости какую–то загвоздку.

— Если Эребог не может справиться со своими новыми вассалами, следует ожидать, что к Каттлсону присоединится кавалерия княжеств Отр и Сахауле. Еще тысячи две воинов! У Конской Погибели с Тузлучником было много конных дружинников, присягавших им на верность. Наверняка будут мстить за то, что мы сделали под Хараеродом.

Проклятие! Эребог следовало… Но помочь Эребог уже ничем нельзя.

— Ваше превосходительство, Эребог пала жертвой ягижиона, — заговорила Тайн Ху и энергично рубанула рукой воздух.

Она казалась предельно сосредоточенной, но ее почтительно опущенный взгляд и пиетет наводили на Бару тоску. Она словно играла давным–давно отрепетированную роль.

— Каттлсон и Хейнгиль отправили охотников связать ей руки лесной войной, чтобы открыть кавалерии Отра и Сахауле путь на восток — продолжила Тайн Ху. — Наверняка он собирается победить в Зирохе.

«Мы — не единственные игроки за доской, — сказала себе Бару. — Не единственные умники с картой и волей к победе. Нужно все предусмотреть».

Особенно когда победа столь близка.

Она посмотрела на Дзиранси.

— Полагаю, что Дзиранси принес добрые вести. Дар Короля по Нужде в пути? Отправлена ли его ягата вниз по реке?

Зате Олаке перевел вопрос, а затем и ответ:

— Они находятся возле арьергарда воинов Отсфира. Они будут с нами на поле Зироха.

— Ну а мы просто дураки, — пробормотала Бару. — Идем в бой, не убедившись, что он уже выигран. Дурни мы все, дурни!

Ловкие манипуляции с деньгами, зерном, скотом и браками, тщательно выровненные векторы… Все это получит иное воплощение здесь, на поле битвы. Совсем скоро две армии начнут сражение. Кавалеристы поскачут на взмыленных конях, дружинники станут рубиться мечами, а лучники примутся без устали метать стрелы, но все будут убивать друг друга.

И вместе с тем на поле битвы возникнет множество потенциальных возможностей. «Все сложится именно таким образом! Нет, по–другому, совершенно по–другому!»

— Ешьте лук, — пробурчал Зате Олаке. — Удача нам пригодится.

— Ни в чем нельзя полагаться на удачу, — ответила Бару и отвернулась, кожей чувствуя устремленные на нее взгляды.

* * *

Бару нутром чуяла всеобщее движение к Зироху. От него закладывало уши — так же, как от давления прозрачной морской воды, если нырнуть слишком глубоко, прыгнув вниз головой с рифа Халае.

Она сошла на берег — отдать дань уважения князю Отсфиру. Они поехали верхом вдоль усеянной баржами реки, между рядов веселящихся лучников, под каплями мягкого весеннего дождика.

— Я был жесток с ней, — произнес Отсфир. Проследив за его взглядом, Бару увидела Тайн Ху, которая громко отдавала команды, стоя на носу ладьи — Когда мы еще были совсем юными. Я ведь тогда расстался с женой, — сказал он, замолчал и добавил: — Оба раза был с ней жесток — и все из–за моей нескладности.

— Она отзывалась о вас с уважением, — солгала Бару.

— Неужто?

— Ваша светлость, — вымолвила Бару, оглядывая приземистого князя сверху вниз: борода, широкие плечи, богатый табард, плащ, сапоги… — Сейчас Ордвинн должен забыть о прошлом и устремиться в будущее.

— Когда–то я говорил Лизаксу почти то же самое. — Охваченный особым настроением, Отсфир подставил открытую ладонь под капли дождя. — Он ответил: каждое мгновение — это приказ, отданный прошлым. Да, прошлое — вот настоящий тиран.

— Жаль, что мы можем нацелить стрелы ваших лучников только в будущее.

Бару в очередной раз попробовала совладать с одолженной ей лошадью, но та лишь пуще заупрямилась.

— А разве этого мало?

Взгляд Отсфира сделался непривычно открытым, теперь он смотрел на Бару с детской признательностью. Как неожиданно со стороны того, кто столь долго соперничал с Унузекоме за ее руку!

— Я рад, что буду участвовать в битве. Я поступаю так, как считаю нужным. Пожалуй, я всегда хотел проверить себя в сражении. Деньги или семья для меня отошли на второй план.

Однако о семье он не забыл.

— Ваша светлость, сможете ли вы биться плечом к плечу с Тайн Ху?

— Вы спрашиваете, не мелочен ли я душевно?

Удивленная его проницательностью, Бару подняла брови.

— Вы ведь говорили об этом с Лизаксу, верно?

Он улыбнулся.

— У нас была целая зима для долгих бесед. Но, пожалуй, я оказался ничтожеством — я же всегда завидовал Лизаксу, хоть он мне и друг. Его внешности, его обаянию и его уверенности. И я страдал из–за этого! Я и разбогател, занимаясь торговлей только с одной целью: мне хотелось иметь хоть что–то, чего нет у него.

— Вы не погибнете на Зирохе, — вырвалось у Бару. Естественно, она ничего не знала заранее, но в голосе Отсфира чувствовалась некая не свойственная ему обреченность. — И исповедоваться передо мной не надо.